— …Будет и наследник, — прошептало улыбчивое облако. — Будет все так, как говорит Карма. А судьба знает все, — протяжно прошелестел ветер, раздувая легкие занавеси по всему залу.
Через мгновенье все снова затихло.
Продолжая улыбаться, Нури глянул на гостя, застывшего в тревожном ожидании.
— Однако что? — повторил Дегабар Синх.
— Однако… мне следовало бы самому прибыть в Атакаву, а не дожидаться- точно болезненному младенцу — визита достопочтенного Дегабар Синха. Но недавнее вступление на престол и навалившиеся дела и заботы напрочь затуманили мои мысли. Нурилал непростительно забыл о прекрасном сокровище Синхов. Благодарю, мудрейший и достопочтенейший Махараджа, за оказанную честь стать твоим зятем. Возвращайся домой со спокойным сердцем и передай дочери, чтобы готовилась к свадьбе, — улыбнулся Нури и, поднявшись с кушетки, учтиво склонил голову, дав понять гостю, что соглашение достигнуто, и аудиенция закончена.
В глазах старика блеснули слезы радости. Он силился что-то произнести, но, похоже, волнение ему препятствовало.
— Обязательно передам, — наконец выговорил он. — Вот. Это гороскоп моей дочери, — Синх протянул Нури свиток и, с достоинством поклонившись, удалился.
К Нури сразу подошел Первый визирь, ожидая распоряжений.
— Возьмите этот гороскоп, — сказал ему раджа. — Сравните с моим и, если найдете их подходящими друг другу, определите благоприятный для свадьбы день.
— Слушаюсь, Повелитель, — поклонился визирь.
— А теперь вернемся к нашим прерванным делам, — твердо сказал молодой Махараджа и энергично пошел обратно в зал заседаний, где его продолжали ждать министры. Первый визирь последовал за ним следом.
Дождь хлестал так, словно небеса разверзлись, и оттуда хлынула на землю вся вода мира, показывая человечеству, что и природа может плакать безутешно.
Карма сидела под двухколесной тачкой возле небольшой хибары на краю деревни и, кутаясь в грубую накидку, поджимала под себя ноги, отодвигаясь от приближавшейся лужи, грозящей и вовсе разлиться, возомнив себя океаном. Ливень барабанил по крыльцу, по тачке, шуршал листвой. Крупные капли тонули в лужах и размокшей деревенской пыли, превращая дорогу в непроходимый грязевой поток. На темном беззвездном небе из-за туч иногда выплывала луна, будто дразнила путника.
Карма смотрела на бунтующую природу спокойно, пытаясь под мерный шум задремать. Однако соседняя лужа подбиралась к ней все ближе, покушаясь на ее территорию. Наконец, эта бессердечная жадина отняла у Кармы и последний кусочек суши, на котором та ютилась. Девушка вылезла из-под своего недолговечного укрытия и забралась под прохудившуюся крышу старой хижины. Ну вот, теперь хоть не придется опасаться неминуемого затопления жадной водой. Прислонившись головой к столбу, подпиравшему кровлю, девушка задремала, вздрагивая всякий раз, когда нахальная крупная капля бесцеремонно падала ей на лицо. Так в борьбе с водой, путешественница все же уснула.
Проснулась она от солнечного луча, назойливо светившего ей прямо в глаз. Карма огляделась. Дождь прекратился, видимо, под утро. Она слезла с крыльца и, зевая и разминая затекшие во время сна члены, побрела дальше, шлепая босыми ногами по жидкой грязи, струившейся по дороге, словно торопясь к заутренней.
Вскоре у Кармы появились попутчики. Обросшие и совершенно голые люди с одной лишь набедренной повязкой, прикрывавшей их стыд, шествовали молча и на попутчицу никакого внимания не обращали, будто кругом не было ни души. Хм, раз так, то и Карма сделала вид, словно продолжает свой путь в одиночестве. В конце концов она не выдержала, и любопытство заявило о себе во весь голос.
— Куда держите свой путь, почтенный господин? — обратилась она к одному из немногословных.
— Я не господин. Я странник, аскет, — пробурчал обросший человек.
— Куда держит путь странник? — поправилась в своем вопросе Карма.
— В Катнатаку.
— А что там? — она спрятала под чалму выбившийся локон.
— Затерянный в джунглях древний храм Шивы.
— Благодарю тебя, странник, — коротко поблагодарила девушка, и они снова замолчали. Остальные двое аскетов так и не повернули головы, будто их вообще ничего не волновало.
По пути Карма срубила банановую гроздь и, водрузив ее на плечо, принялась лакомиться спелыми плодами, старясь не отставать от сумрачных попутчиков. Однажды она предложила одному из них пару бананов. Тот косо посмотрел на нее, отвернулся, а потом резко развернулся и выхватил бананы, жадно разрывая шкурку и поглощая его вязкую сердцевину. Карма удивленно распахнула глаза и, сглотнув остатки своего фрукта, настороженно оторвала еще один банан, продолжая трапезу. Наевшись, оставшиеся бананы завернула в платок и завязала его на поясе. Так молча, они дошли до какой-то деревни, стоявшей на берегу неглубокой речушки. Было жарко, и Карма свернула к воде. Напилась, умылась и направилась дальше догонять аскетов. Однако те куда-то исчезли. Поглядев по сторонам, девушка громко вздохнула.
Откуда не возьмись к ней подбежал местный мальчуган и, дернув за край дхоти, начал дразнить.
— Грязный, грязный, — кричал он, показывая на нее пальцем.
— Эй, иди сюда, — позвала его Карма.
— Грязный, грязный, — не унимался парнишка, бегая вокруг.
— Далеко еще до Катнатаки?
Но мальчишка, показав язык, убежал.
— Чего ты хочешь? — раздалось у нее за спиной.
Девушка обернулась. Перед ней стояла старенькая сухонькая женщина с глиняным кувшином и улыбалась беззубым ртом.
— Далеко еще до Катнатаки? — снова поинтересовалась Карма.
— Два дня пути. А разве ты там никогда не был?
— Не был. Благодарю, матушка, — поблагодарила путница и намеревалась продолжить свое странствие, но старушка задержала ее за руку, вглядываясь в ее голубые глаза и рассматривая светлую кожу.
— Ты — Кришна? — вдруг спросила она.
Карма чуть дара речи не лишилась.
— … Нет, — улыбнулась она.
— Меня не проведешь, я стара как мир, — не унималась женщина, прикасаясь к руке девушки. — Ты — Бог, спустившийся к нам с небес. Я узнала тебя, — старушка подняла руки к небу и вдруг плюхнулась перед Кармой на колени, схватив ее за лодыжки и припав к ним губами.
— Что ты делаешь, женщина?! — девушка попыталась поднять ее. — Все хорошо, успокойся!
Тогда старушка схватила Карму за руку и положила ее ладонь себе на голову.
— Благослови меня, Господь, — заплакала несчастная.
Карма улыбнулась, посмотрела по сторонам, опасаясь зрителей, и поцеловала женщину в лоб.
