ужин по глубоким тарелкам, но на последней Амадей вдруг прервал ее:
— Что ты, как скареда, одну труху накладываешь! Не видишь, человек у тебя за столом голодный? А ну, брысь!
Он выхватил черпак, погрозив девчонке, которая тут же юркнула прочь, и добавил в тарелку Рэя щедрый кусок разваристого мяса.
— Извините, ребята, понабрался я уже местных словечек, — неловко улыбнулся Амадей, затем отломил от каравая большой кусок и положил на другую тарелку, предложив ее новому другу.
Рэй, однако, убрал руки со стола.
— Спасибо. Но у нас и близко не хватит денег, чтобы заплатить за всё, — произнес он, при этом укоризненно взглянув на Сольвейг, которая уже уплетала горячее мясо за обе щеки.
— А! То-то вы с селянами в кости играть уселись. Отчаянно, ха-ха!
— Да фшё пыло пы ноумально! — не прожевав, пробубнила Сольвейг. — Ежели б этот чурбан не влез!
— Да за тебя же волновался, дуреха! Как тебе такое в голову пришло — себя поставить на кон?
— А вы, надо думать, уже давно знакомы, — хихикнул Амадей. — Ладно, вижу, что ты скромничаешь. Не думай о деньгах, Рэй, налетай. И вот что! Случившееся с тобой, оно страсть как несправедливо, поэтому, считай, что этот мир возвращает должок. А может, — заговорщически подмигнул он, — для того мир нас и столкнул с такой силой?
Томленое мясо вперемешку с луком и репой, да сдобренное травами, таяло на языке. Рэй держал себя в руках, стараясь не объедаться с непривычки, но изголодавшийся организм был сильнее воли. Квашеная капуста, моченая редька, соленые грибы и прочие вкусности превосходно дополняли мясное блюдо.
— Я вот ни с кем по-настоящему не подружился в этом мире, — досадно признался Амадей. — Разные мы с ними. А вы-то двое как сошлись?
Герой переглянулся с подругой, но в момент, когда собрался рассказать историю своего похищения из трудового поместья, та включилась, поведав уточненную версию. Оказалось, что Рэй сам, под покровом ночи, сбежал из неволи, а когда сторожевые собаки почти настигли, он встретил бродячую травницу, что спасла от погони. С ней он и продолжил путь.
— О-ох! — умильно выдохнул Амадей. От выпитого глаза его блестели, а щеки пылали нежными розами. — Встреча в миг опасности! Это очень красиво. Я так вам завидую!
— Чему ж тут?.. — прожевав, удивленно спросил Рэй.
— Так ведь не зря говорят: потерял я то время, что провел… без любви!
Сольвейг аж поперхнулась от такого заключения! А вот Рэй от души рассмеялся.
За разговором время шло быстро.
— …Хм-м, даже и не знаю, что тебе рассказать, — задумался Амадей, когда Рэй попросил того поведать о главном: героях и их миссии. — По правде, вот на этом поприще я ничего не добился. В Башне ведь никаких инструкций на этот счет не дали.
— Но ведь Светл-О-Бай рассказывал тебе о нашей миссии, — удивился Рэй.
— А вот и нет! — искренне вскинулся Амадей. — Я и сам понял, что ничего не понял, лишь когда оказался за пределами Башни. Котофей сказал, что герой должен изменить направление угасающей истории рода людского. Вот это, кстати, интересно, спасти не мир целиком, а именно людей, мол, под угрозой-то именно они. А потом это: История сия мрачна, сулит закат. Не выстоять…
— Это помню.
— Я боялся, что с какими-то страшными демонами придется воевать, но нет, ничего подобного я не встретил. В этом мире, конечно, тьма всякой чертовщины, особенно за пределами деревень и городов, но не похоже, что она сильно мешает туземцам. Кто такие Великие Герои, что были тут до нас? Даже о Велимире, о котором целая повесть, вон, на главной площади изложена на скрижали, тут очень мало информации.
— Говорят, он мор одолел. Навью какую-то убил.
— Ага-а, — протянул Амадей. — Навьи — это собирательное имя для жителей потустороннего мира, но ты слышал эту историю? Заметил, сколь она пуста?
— По описанию течения болезни, что поразила деревню, очень похоже на известную нам чуму.
— А ты соображаешь! Чума — первая же мысль, что пришла мне, как медику по образованию, когда услышал этиологию болезни, описанную в предании.
Румянец от выпитого алкоголя алел на щеках всех троих. За столом Рэй рассказывал неприятные истории, что приключились с ним за время заключения, которых всё было мало Амадею. Тот, в свою очередь, поведал о путешествиях, которые он предпринял этой зимой в Гусляры и Воложбу — города на юге Северо-Восточного.
Рэй упивался чувством полного живота и, прогреваясь возле камина, даже осоловел от выпитого и съеденного. Его подмывало спросить про талант. Ярослава и Настю он в бою видел, потому очень любопытно было, чему Башня научила Амадея. Однако учитывая, сколь щепетильной тема геройских талантов была для тех двоих, пока воздержался от расспросов.
— Господин Амадей, — с почтением обратились худенькая девушка, из тех, что обслуживали стол. — Баня, как велели, натоплена.
— О, ну, на том и завершим, — уперев руки в стол, обратился он к гостям. — Айда париться и отсыпаться!
— Ты еще и баню нам приготовил? Век мне с тобой не расплатиться.
— Сказал, забудь об этом. Пойдем скорее, в бане помылся — заново родился, — произнес он, обходя героя со спины и укладывая ладони ему на плечи. — Утром проснешься новым человеком. Да не каторжником, а соловьем вольным! Сольвейг, ты не против, если мы в первый жар?
Та оторвалась от моченого яблока, которое усердно обгладывала последнюю минуту, выпрямилась, как-то застенчиво оправила волосы, собрав всю копну на одном плече. Возразила:
— Я пойду с Рэем.
— Оу-у, я понял, я понял, — с ухмылкой проговорил Амадей. — Что это я, право слово, извините мою бестактность!
Рэй удивленно посмотрел на Сольвейг: ее румяные щеки играли в свете горящего камина, а глаза были загадочны, как и всегда.
Молодая служанка провела их через хозяйский двор к низенькой бревенчатой бане. Звездная ночь сияла во всём великолепии, что вновь зацепило взгляд снежной лисы.
— Одежду вам тотчас же постирают, оставляйте в предбаннике. А покуда окончите, возьмете чистые платья — я вам сложила на полке. Господин Амадей велел подготовить вам светлицу на втором этаже, подле него. Просил передать, чтобы уважаемые гости заходили сразу, если что потребуется.
Рэй поблагодарил за внимательность и проследовал в широкий предбанник.
— И чего ты удумала? — спросил он, когда их оставили наедине.
Знакомый презрительный взгляд пронзил в ответ:
— Сгинь, бесишь, — она уселась на лавку возле входа и обратила взор на тёмное небо.
— Сама за мной в баню увязалась, что за игры?
— В противном случае мне бы отрядили в помощники одну из этих дурёх. Ибо негоже девушке мыться в бане одной, тем
