есть надо было тебя этому скотоводу отдать? В следующий раз так и сделаю.
— По́лно, по́лно, друзья, — посмеялся Амадей. — Идемте скорее. Давным-давно других героев не видел!
Они пересекли двор и вошли терем. Эта корчма действительно оказалась больше и богаче: ровный дощатый пол — удивительно чистый, цилиндрованные бревна в стенах, вместо колючих лавок настоящие стулья, но вот посетителей почему-то не было ни одного.
— Хозяин! — весело позвал герой. — Буди кухарку, ставьте нам ужин на троих! Да не скупитесь.
Внутри засуетились. К состоятельному герою подбежала девочка в белом сарафане. Подобрав подол, она присела на колени и бережно стянула яловые красные сапоги с его ног. Да-а, вообразите, на этом чинном дворе, было принято разуваться.
— И света нам дай, — кликнул Амадей удаляющегося корчмаря. — Вон, очаг растопи, что ли. Полночи будем болтать!
Девочка-служанка посмотрела снизу на Рэя, прося разрешения снять и его «обувь». Тот неловко отказался, распутывая завязку на единственном трухлявом лапте — второй, оказалось, слетел еще в момент удара.
Амадей пригласил Сольвейг к столу возле камина, растопкой которого уже занималась другая девица. Он отставил деревянный стул, предложив место, а та кивнула с видом высокородной дамы.
Очаг затрещал сухими, душистыми дровами, раздавая тепло и освещая залу. На столе появились кувшины с простоквашей и квасом, плошки с квашеной капустой, редькой, мочеными яблоками — последние сразу приметила Сольвейг. В центр стола, как того требовали традиции, поставили большой каравай — судя по цвету, ржано-ячменный.
— Рэй! — устроившись, вдохновенно обратился герой. — Не верится. Я-то думал, сразу встретимся, как из Башни выйдем. Сколь прошло, полгода? Уж я и не ждал. И как мы разминулись?
— Да, много всего приключилось, — с натянутой улыбкой ответил беглец.
Молодка в белом сарафане и с толстой эбеновой косой разлила всем квасу из потной крынки.
— За встречу?! — улыбнувшись красивой улыбкой, воззвал Амадей.
Сольвейг радостно треснула по его кружке, так что квас плеснулся и смешался. Холодный, сладковато-кислый, пряный и терпкий, напиток ударил по вкусовым рецепторам. Трахею закололо.
— На юге делают более сладкий, с изюмом, а здесь, в Северо-Восточном, кроме ржаных сухарей, любят добавлять терновник или травы: шалфей, эстрагон, и иногда солодку. Вкусно? Ты не стесняйся, пей во всё горло, в этой стране именно так принято!
Не успел Амадей окончить, как Сольвейг уже брякнула пустой кружкой по столу и стерла рукавом пенные усы:
— Вкуснотища!
Амадей тут же щелкнул пальцами, велев наполнить кружки.
— Расскажи, как ты, Рэй? — обеспокоенно обратился он. — Нездоровый у тебя вид. Да еще без шапки, неужто в неволю угодил?
— Да уж, помотало меня, — притянул он улыбку, поджимая пальцы на босых ногах, которые он поставил на постеленные онучи. — А как это ты узнал, что я невольник? И причем тут шапка?
— Так ведь мужчине с непокрытой головой, — важно развел руками Амадей, — никак невозможно! До́ма и в корчме — пусть. Но по улице только преступники и нищие без головного убора ходят, ну и смерды — самая несвободная категория населения, — он стукнул указательным пальцем по лбу, по которому шел расшитый тканый ободок, видимо, с деревянным обручем внутри. — Хотя бы такой ободок или ленточку, иначе за человека не сочтут. Можно и панаму, но это тоже для бедняков, по мне так с ободком оно авантажнее.
Рэй кивнул:
— Ну, ты прав, дела у меня совсем не авантажно. А у тебя, вижу, всё отлично?
— Удивительный мир, правда же?! — с восторгом вопросил Амадей. — Не устаю восхищаться! Столько невероятных вещей здесь происходит. Я бесконечно счастлив, что мне довелось сюда попасть. Какая здесь природа, волшебные животные, удивительные города, вкусная кухня и радушные люди, — он обернулся к Сольвейг и, ловко подмигнув, прибавил: — А какие в Княжестве девушки. О! — придумал он, подняв дополненную кружку объявил: — За, — и совсем шепотком: — Светлобая!
Рэя передернуло от упоминания этого имени, а Сольвейг, не вдаваясь, поддержала второй тост.
— Как же богиня? — спросил Рэй, придержав пока кружку. — Это ведь она нас призвала, а вовсе не кот.
— А-а, эта. Даже не знаю ее имени. Честно, я пытался узнать, но тут о ней никто не слышал. Скажу больше, — сбавил он голос, — я встречал героев, которые вместо юной девушки видели красивого юношу с теми же глазами рисунка звездного неба. Переменчивый образ? У меня вот сразу вызывает недоверие, — повел он плечом и сделал глоток. — Есть тут Мокошь — божество плодородия, семейного очага, деторождения и иже с ними, или, к примеру, Марена — суровая жена Чернобога, богиня северных ветров, полярной ночи и зимнего периода. Но их описание не имеет ничего общего с тем, что видели мы. На мой взгляд, господин Светл-О-Бай — куда более важный персонаж Правой Башни.
Рэй призадумался. Кивнул, с сомнением стукнул о кружку Амадея; всё же квас был бесподобным.
Амадей вновь поднял испытующий взгляд, против которого у Рэя не было противодействия. Скиталец в деталях рассказал историю своих злоключений, стоило ему явиться в мир, и как его сослали к черту на рога.
Растроганный Амадей вскорости забрал у Рэя кружку с квасом — слабоалкогольный напиток для таких историй не годился. Велел подать наперстки и вишневку. Шикнул на служанку и сам разлил густой вишневой наливки — сугубо ради легкости в сердце. И уж тут беглец, с сердцем, которое с первой же стопки и правда стало невозможно легким, поведал об арестантской жизни в порубе.
* * *
— И что потом?! — во все уши внимал Амадей. — Опять сокамерники поколотили?
— Да нет, чесноки — ребята неплохие, они сто раз меня выручали. Вот милые в тот раз меня неслабо по ребрам отходили. А на следующий день я не смог вовремя подняться на построение, так что сторожа отправили меня на штрафную работу.
Поникший товарищ водил пальцем по ободку пустого деревянного наперстка. Он поднял взгляд, проникновенно посмотрел.
— Ты прости меня, — искренне шепнул он и ненадолго сжал запястье. — Я и подумать не мог, как тяжко придется тому, кого не одарили талантом. Надеялся, Светл тебе что получше предложит. То-то ты на него в обиде!
— Да вовсе нет. В общем-то, я ведь сам виноват.
— Неправда! Это они, из Башни, нас призвали, им и отвечать! — от досады он стукнул он по столу. — Невезуха. Надо было поискать тебя сразу! Вот ведь как жребий пал.
— Не вини себя. Едва ли ты смог бы отыскать хоть какие-то мои следы, учитывая, как скоро меня увезли на север этого края.
На стол поставили кипящий чугунок. Девочка подняла крышку, и комната наполнилась кучерявыми пара́ми лука и тушеного мяса. Она раскладывала
