Нейт собственноручно изготовила маски, напоминающие голову коровы, — с большими ушами и рогами, увенчанными звездами. Разве своим ласковым нравом и красотой это животное не напоминает о небесной гармонии? Девушки долго отрабатывали танцевальные движения, двигаясь по спирали. Ритуал необходимо было совершить на закате, но до того момента, как барка солнца столкнется с испытанием ночи.
Когда Нармер пересказал ей свой разговор с Газелью, жрица сильно обеспокоилась.
— Почему Скорпион до сих пор не вернулся?
— Он видит во всем этом какой-то подвох и принял массу предосторожностей, чтобы не попасть в ловушку.
— Разве Бык решится нарушить слово?
— Я так не думаю, но Скорпион не доверяет ему, и у него есть на то причины: генерал Густые-Брови его ненавидит и может убедить главу клана избавиться от нас.
— Даже если Бык намеревается нас убить, я проведу ритуал во славу мира и ради умиротворения сердец!
Небо затянули густые тучи, и в слабом свете заката танцующие девушки в масках были едва видны. Они образовали круг, в центре которого Нейт семь раз обернулась вокруг своей оси, а потом, увлекая остальных танцовщиц за собой, повела танец по спирали. Танец символизировал рождение новой жизни, жизни без раздоров и непонимания.
Когда спираль стала разворачиваться, последняя в цепочке танцовщица вдруг упала, и магия ритуала разрушилась.
Нейт подбежала к несчастной.
Глаза девушки закатились, и она умерла в конвульсиях. Ее испуганные подружки сорвали маски и разбежались.
Осмотрев тело умершей, жрица нашла на правом плече царапину. Рана была крошечной, но достаточной для того, что бы яд растительного происхождения проник в кровь и медленно сделал свое черное дело.
И только один зритель радовался тому, что церемония не удалась. Теперь все поймут, что боги не желают мира, и он, генерал Густые-Брови, вскоре докажет действенность своих методов…
Огромное количество львиц и солдат поразило Газель. Лев собрал всех членов своего клана и явно готовился к войне.
Однако отступать было поздно. Часовые окружили Газель и ее прислужниц, и в их поведении не было и намека на дружелюбие. Хрупкая посланница мира призвала на помощь все свое мужество.
— Я желаю увидеть вашего господина, и немедленно! Я прибыла как парламентер.
По-прежнему враждебно настроенные, солдаты переглядывались. Наконец офицер сказал:
— Ты идешь со мной. Остальные остаются здесь.
Газель с сожалением рассталась со своими спутницами. Встревоженные, они сбились в кучу, как если бы этот маневр мог обеспечить им безопасность.
Лев как раз беседовал со своими командирами. Рыжеволосый, уверенный в своих силах, он не столько слушал, сколько отдавал распоряжения.
— Дорогая Газель! Каким добрым ветром тебя занесло к нам?
— Я хочу развеять слухи.
— Надеюсь, я смогу тебе в этом помочь. Могу я попросить тебя подождать? Я должен закончить с делами. Мой виночерпий принесет тебе напиться.
Лагерь Льва был похож на лагерь Быка. Здесь все было подчинено жесткой дисциплине, и каждый занимался своим делом. Никакой расслабленности, царившей в нем до недавнего времени.
Утоляя жажду, Газель пыталась не думать о том, что происходило вокруг, и убедить себя, что ее миссия еще имеет смысл. Ей удалось погасить столько конфликтов, так почему в этот раз она не сможет усмирить порывы Льва?
— Я в твоем распоряжении, дорогая Газель! Не желаешь ли прогуляться вокруг пруда? Вдали от этой суеты нам будет удобнее разговаривать.
У обрамленного ивами водоема было прохладно.
— Так что за слухи привели тебя ко мне?
— Говорят, что клан слонов покинул страну, а сама Слониха скончалась.
— Если судить по необъяснимому поведению нескольких самцов, которые угрожали священному городу Нехен, их повелительница предприняла радикальные шаги. Счастье, что мои львицы вовремя вмешались и прогнали этих безумцев. Одного они даже убили. По моему совету, дабы не стать объектом всеобщего осуждения, а может, и во избежание наказания, Слониха решила покинуть страну. Печальная участь, следует признать, но глава клана отвечает за своих подданных!
— Не довольствовавшись спасением Абидоса, ты решил защитить и Нехен.
— Я просто выполнял свой долг.
— Это вызывает удивление…
— Почему же?
— Слониха всегда ратовала за мир, а подданные чтили ее и были ей послушны. Если возникали трудности, она всегда делилась этим со мной.
— В старости люди часто теряют способность рассуждать здраво, — снисходительно заметил Лев. — Всем известно, что старуха выжила из ума.
— Ее клан ослабел, но ему принадлежали обширные земли. Бык требует встречи глав кланов, чтобы разделить их.
— В этом нет нужды. Поскольку это я спас священный город и отныне обеспечиваю его неприкосновенность, бывшие владения Слонихи переходят ко мне по праву.
— Лучше было бы обсудить этот вопрос, во избежание конфликтов. Бык нарастил мощь своей армии, и тебе известен его вспыльчивый нрав. Он настаивает на встрече, чтобы главы кланов смогли детально обсудить ситуацию.
— А что в ней неясного?
— Встреча глав кланов развеет все сомнения и укрепит мир. А я между тем встречусь с членами клана Слонихи.
— Слоны ушли далеко на юг, у тебя ничего не выйдет.
— Но может статься, клану Слонихи нужна поддержка или помощь. Во имя нашей дружбы и взаимного уважения мы…
— Слониха умерла, — заявил Лев и внезапно утратил все свое добродушие. — Ее армии больше не существует, и слоны никогда не вернутся в Египет. Довольствуйся этими объяснениями и убеди Быка в необходимости отказаться от посягательства на земли, которые теперь принадлежат мне. Хватит с него и Севера.
— Боюсь, ему не понравится такой вариант.
— Мне плевать на это, моя дорогая Газель! И я удивлен: похоже, ты ставишь под сомнение изложенные мною факты.
Тон был серьезный, даже жесткий, и все же в голосе Льва слышалась ирония.
— Ты думал, что сумеешь утаить от меня правду?
— Ты очаровательна, моя нежная Газель! Я открою тебе ее, эту правду! Я привел в исполнение давно разработанный план. Первым пунктом было истребление клана Орикса, храброго воина, но своевольного и импульсивного. Нападение на Абидос, который я не собирался защищать, стало для меня прекрасным предлогом. Орикс держался молодцом и умер достойно, а на меня благодаря тебе не пали подозрения.
Газель была ошарашена этим признанием, но все же попыталась сохранить спокойствие.
— Так значит, Слониха…
