— Итак, — с сомнением проговорил Зигурд, — нам придется захватить бурги?
— Харальд захватил один, — заметил Рагнар.
— Я слыхал, он был лишь наполовину построен, — сказал Зигурд, взглянув на меня в поисках подтверждения.
Я кивнул.
— Если нам нужен Уэссекс, — проговорил Рагнар, — мы должны захватить бурги.
Он изобразил уверенную улыбку.
— Мы поплывем на южное побережье Уэссекса, собрав огромный флот. Мы возьмем Эксанкестер, а потом двинемся маршем на Винтанкестер. Альфред будет ожидать атаки с севера, поэтому нападем на него с юга!
— И его корабли увидят наш флот, — заметил Кнут, — и его воины будут нас ждать.
— Его воины, — вмешался новый голос из дальнего конца зала, — будут сражаться против моих команд. Поэтому вы будете сражаться только с фирдом Альфреда.
Говоривший встал в проеме открытых дверей; солнце было таким ярким, что мы не могли как следует его рассмотреть.
— Я нападу на Мерсию, — громко и уверенно поговорил этот человек, — и силы Альфреда двинутся, чтобы ее защитить. А когда его войска уйдут, Уэссекс будет спелым плодом, готовым, чтобы его сорвали.
Человек сделал несколько шагов вперед, за ним следовала дюжина воинов.
— Мои приветствия, ярл Рагнар! — сказал он. — И всех вас, — он широко обвел рукой собравшихся в зале, — тоже приветствую!
То был Хэстен. Его не пригласили на совет, однако вот он — улыбающийся и сверкающий золотыми цепями.
День был мягким, но он решил надеть плащ из редкого желтого шелка, подбитый мехом выдры, чтобы продемонстрировать свое богатство.
За появлением Хэстена последовал миг замешательства, как будто никто не знал, обращаться с ним как с другом или как с незваным гостем. Но потом Рагнар подскочил на ноги и обнял вновь прибывшего.
Я не описываю скуку последующих двух дней. Люди собрались в Дунхолме, где можно было собрать величайшую датскую армию, которую когда-либо видела Британия, однако они все еще были полны опасений, потому что все знали — Уэссекс до сих пор отражал все нападения. Рагнару приходилось убеждать их, что обстоятельства изменились. Альфред был болен, от него нельзя было ожидать поведения молодого энергичного лидера; его сыну не хватало опыта и, льстил мне Рагнар, Утред Беббанбургский бросил Уэссекс.
Итак, наконец, все согласились, что Уэссекс беззащитен, но кто будет его королем? Я ожидал, что спор затянется навечно, но Зигурд и Курт обсудили это наедине и сошлись на том, что Зигурд будет править Уэссексом, а Курт займет трон Нортумбрии, когда больной, безумный и печальный Гутред умрет.
Рагнар не стремился жить на юге, я тоже, и мне думалось, что Хэстен надеется — ему обязательно предложат корону Уэссекса, но он согласился с тем, что станет именоваться королем Мерсии.
После появления Хэстена план нападения на Уэссекс стал казаться более выполнимым. Никто ему особо не доверял, но немногие сомневались, что он собирается атаковать Мерсию. Хэстен и вправду хотел, чтобы наши войска присоединились к его войскам, и, честно говоря, это имело смысл, потому что вместе мы составили бы громадную армию. Но никто не мог прийти к согласию насчет того, кто же будет командовать этой армией. Поэтому было решено, что Хэстен поведет по крайней мере две тысячи человек на запад из своей твердыни в Бемфлеоте и, как только войска восточных саксов двинутся, чтобы противостоять ему, флот Нортумбрии нападет на южное побережье. Каждый присутствующий поклялся держать этот план в секрете, хотя я сомневался, что эта торжественная клятва чего-то стоила. Альфред довольно скоро обо всем услышит.
— Итак, я буду королем Мерсии, — сказал мне Хэстен на следующую ночь, когда огромный зал снова был освещен огнем и полон пирующих.
— Только если ты сдержишь западных саксов достаточно долго, — предупредил я его.
Он махнул рукой, как будто эта задача была самой простой.
— Захвати бург в Мерсии, — посоветовал я, — и заставь их тебя осадить.
Он вонзил зубы в гусиную ножку, жир потек по его бороде.
— Кто будет ими командовать?
— Эдуард, вероятно, но его советчиками будут Этельред и Стеапа.
— Они не ты, мой друг! — Хэстен ткнул меня в предплечье гусиной костью.
— В Мерсии мои дети, — сказал я, — позаботься о том, чтобы они остались в живых.
Хэстен уловил, насколько мрачен мой голос.
— Я обещаю тебе, — горячо сказал он. — Клянусь в том своей жизнью. Твои дети будут в безопасности.
Он коснулся моей руки, словно уверяя в своей искренности. Потом показал гусиной костью на Келлаха.
— Кто этот ребенок?
— Заложник из Шотландии, — ответил я.
Келлах появился неделю назад с маленькой свитой. У него было двое воинов-охранников, двое слуг, которые одевали и кормили его, и горбатый священник, который его учил. Келлах нравился мне. Он был крепким маленьким мальчиком, храбро встретившим свою ссылку. Он уже завел друзей среди детей в крепости и вечно сбегал с уроков горбуна, чтобы дико носиться среди укреплений или слезать по крутым откосам скал Дунхолма.
— Итак, от скоттов не будет беды? — спросил Хэстен.
— Мальчик умрет, если они хотя бы помочатся через границу, — сказал я.
Хэстен ухмыльнулся.
— Значит, я буду королем Мерсии, Зигурд — королем Уэссекса, Кнут — королем Нортумбрии. А как насчет тебя?
Я налил ему меда и мгновение молчал, наблюдая за человеком, жонглирующим горящими палками.
— Я возьму серебро восточных саксов, — сказал я, — и верну себе Беббанбург.
— Ты не хочешь быть королем какой-нибудь земли? — недоверчиво спросил он.
— Я хочу Беббанбург, — ответил я. — Это все, что я когда-либо хотел. Я заберу туда своих детей, выращу их и никогда оттуда не уйду.
Хэстен ничего не сказал. Не думаю, что он вообще меня слышал. Он благоговейно смотрел куда-то… На Скади. Она была в тускло-коричневой одежде служанки, и все равно ее красота сияла, как маяк в темноте. В тот миг я подумал, что мог бы украсть золотую цепь с шеи Хэстена, и он бы ничего не заметил. Он просто пристально смотрел на Скади, и та, почувствовав его взгляд, повернулась к нему лицом. Их глаза встретились.
— Беббанбург, — повторил я, — вот все, чего я когда-либо хотел.
— Да, — рассеянно отозвался Хэстен, — я тебя слышу.
Он все еще смотрел на Скади. В этом ревущем зале никто больше для него не существовал. Брида, сидевшая дальше за высоким столом, заметила, как Скади и Хэстен встретились взглядами, повернулась ко мне и приподняла брови. Я пожал плечами.
В ту ночь Брида была счастлива. Она устроила будущее Рагнара, хотя ее влияние не было заметно. Однако именно ее желания подстегнули его, и эти желания должны были уничтожить Уэссекс и рано или поздно силу бича священников, которые так коварно распространяли повсюду свои убеждения. Мы все верили, что через год единственным христианским королем в Англии будет Эорик из Восточной Англии, а он перекинется на другую сторону, когда увидит, куда дует ветер. Вообще-то Англии больше не будет, будет только Данланд.
