вещи Великих Героев. Вот почему они уехали! Вовсе не потому, что им было со мной плохо, правда же? Тогда вот же! Тогда что, если я сам найду такую?! Ведь тогда не будет причин уходить? Они… он вернется. Вернется и уже надолго останется со мной. Мария, тебе же нравится Рэй? О, а может, мы все вместе даже отправимся в новое путешествие? В городах Южного края сейчас, наверное, очень красиво. Мы бы посетили Алуэт, а может, и Орог, наполненный культурой южан! — мечтательно лепетал Амадей.
Он поднял взгляд зеленых глаз, в которых играла детская безмятежность:
— И у меня опять будут друзья.
* * *
Деревянные колеса без устали сообщали о всяком камушке, через который переезжали. Рэй, в светло-голубой рубахе и новехоньких дубовых лаптях, восседал поверх воза на одной из пивных бочек, укрытых брезентом козлиных шкур. В одной руке у него был добытый в Стяготе короткий лук и несколько кривоватых стрел, в другой — бездонный рюкзак, в котором мошна с копейками и геройский дневник. В качестве сидения он уже опробовал каждую из бочек, убедившись, что все одинаково неудобны.
За спиной в очередной раз залилась смехом Сольвейг, что без умолку болтала с бондарем — мастером-бочкоделом, который по заказу пивовара из Стяготы вез травяное пиво в соседнюю деревеньку с забавным названием Без-Копыт.
— Ой, да не может быть! — опять хихикнула Сольвейг.
— А я ему и говорю, еще б кобылу свою в сарафан нарядил, чудила! — бондарь зычно расхохотался, придерживая вожжи за парой коренастых лошадок, что шагали впереди телеги, деловито цокая железными подковами.
«Ты представь! — уверяла лисица еще прошлой ночью. — За один день проедем на возу полпути до Умиры, и всего-то за пять копеек. Лучшего попутчика просто не найти!»
Раскидисто зевнув, Рэй в очередной раз мысленно не согласился — любой возничий, что выезжал не в такую рань, был бы лучше.
Они должны были добраться до большой развилки гостинца, откуда до Умиры оставалось еще верст сорок.
* * *
Накатанная телегами колея разделялась надвое. Тут, возле границы высокого березника, который наливался рыжим заревом наступающего вечера, бондарь и ссадил героев. Напоследок он, не стесняясь, зазвал Сольвейг погостить у него дома, если та вдруг окажется в Без-Копыт, хотя в дороге не раз упомянул, что жену уже имеет. Он махнул тяжелой рукой и пришлепнул поводья, поспешив западной дорогой. Девица весело помахала вслед.
Рэй смерил ее недовольным взглядом:
— И вот скажи, тебе обязательно заигрывать со всеми, кого мы встречаем?
— Это же для дела! Он вообще не хотел нас брать. Узри, — развела она руки. — Лишь благодаря моему чарующему обаянию ты, чурбан, не сделав и шага, за день преодолел шесть десятков верст, а завтра будешь в Умире.
— Так чего забесплатно не договорилась, обаятельная?
— Да чтоб ты знал, пять копеек за такую поездку это и есть бесплатно.
Рэй скрестил руки на груди и буркнул:
— Вертихвостка.
— Уголовник.
* * *
Пара прошла тропинкой сквозь светлую березовую рощу. Поначалу листья утопали в оранжевом закате, а когда солнечный диск скрылся за горизонтом, то раскалились докрасна, затем тихонько погасли.
Под гомон сверчков они шли сквозь рощу даже когда сумерки скрыли землю. Ясная летняя ночь, веявшая прохладой, сама стелила дорогу под ноги, а на пару с могучей лисой и через лес шагать не страшно.
Неутомленные поездкой на возу, они прошли более десяти верст, прежде чем небо опять разукрасили россыпи звезд, заставив остановиться на привал.
— Сольвейг, а почему ты сказала «опять»? — спросил он, сидя возле веселого костра.
Лисица обернулась, прося пояснений по вопросу.
— Еще в первый вечер, на берегу реки. Ты сказала, что всё повторяется. Что именно?
Та горько усмехнулась:
— Мое соседство с героями, конечно. Думала, что после первой эпохи я уж никогда не окажусь поблизости от вашего брата. Но меня будто силой опять вплело в вашу глупую историю.
— А тебе… нелегко пришлось в путешествии с Горицветом? — вдруг спросил Рэй, и реакция Сольвейг не заставила ждать.
— Это тебя не касается, — холодно сказала она. — Это моя история, точка в которой поставлена триста пятьдесят лет назад.
— Но ты упомянула, что Горицвета не славят в деревнях, как, например, Велимира. Он сделал что-то плохое?
— Знаешь, сколько героев было в первом поколении? Велимир и Эльмира, Буртун и Астра, Целитель Ивлис, Ловкий Мирослав, Леда-Росинка, Александр и Елена — это лишь самые известные. Громкие имена, однако они не преуспели б в одиночку. У них за спинами стояли еще несколько дюжин достойных героев, которых люди позабыли.
— И всё равно, культ героев силен на этой земле, их помнят и почитают. Так чем же Горицвет провинился? Ты ведь должна знать, раз путешествовала с ним.
Она опустила глаза, глядя в сверкающий костер. «Знает, конечно… — понял Рэй, — но не скажет».
— Для тебя это не имеет совершенно никакого значения. Его больше нет, — шепнула она и поднялась.
— Сольвейг, — позвал Рэй, взяв ее за руку. — Пожалуйста, не уходи. Ты всегда исчезаешь, стоит мне заговорить о героях. Но ты ведь понимаешь, почему я задаю эти вопросы? Местные помнят Великих Героев как спасителей. Однако Светлобай сказал, что их успех был призрачным. Что это значит? Настя рассказывала, что происходит сближение миров, Яви и Нави, но отчего? Кто противостоял первым героям? Я же имею право знать! — он тоже поднялся.
Ее грустные глаза долго всматривались в пляшущее оранжевое пламя.
— Как глупо, что я, вольный дух, не имеющий никакой заинтересованности в жизни вашего рода, должна отвечать на эти вопросы. Вы, герои, явлены не для того, чтобы восстановить баланс миров — не по вашим силам задачка. Сближение Яви и Нави, засилье чудовищ — это всё последствия. Оставьте мировые весы богам. Ваш враг здесь, на земле.
— С кем бились первые герои?
— Их… — она вздохнула, — их называли вестники. Существа невероятной силы, закованные в обожженные до угля, железные латы. Страшные, безжалостные создания, почти неуязвимые. Они и стали врагами рода людского. И каждый был смертоносен по-своему: Вьюговей — быстр, словно ветер, Хмур — силен как сотня быков, Гетман — умел подчинять себе целые армии навных существ. Прозванная Стрели́цей была способна поражать врагов из своего железного лука с расстояния в несколько верст. Еще один, самый могучий, «Тот, кто никогда не должен был сражаться», владел колдовством, которое могло сокрушать армии. Его нарекли Звездочетом. Всего на эту землю явилось девять вестников. Но, как и сказал ваш Светлобай, Великие Герои одолели только часть из них. Триста лет было тихо. Но твое собственное явление
