– Да, ваше сиятельство, здесь неподалеку есть пустая комната, – сообщила Дора и повела графиню в конец коридора, где находилась комната.
Они вошли. Дора предложила сиятельной гостье стул.
– Заприте дверь, – приказала графиня.
Дора исполнила это приказание с большой готовностью.
– Что вы думаете о состоянии Софии Бухгардт? – спросила графиня. – Может ли она поправиться?
– Все в руках Божьих, ваше сиятельство.
– Отвечайте прямо, что вы думаете.
– В таком случае я отвечу, что об улучшении нечего и думать.
– Сколько она еще сможет так прожить?
– Может быть, несколько месяцев, а может быть, и лет.
– На какие муки она обречена! – вздохнула графиня. – Ну, а вторая?
– Эта может протянуть еще дольше, потому что она молода и не подвержена приступам бешенства.
– А нельзя ли поместить их обеих в одну комнату? – спросила тогда графиня. – Они знакомы друг с другом, сумасшествие обеих должно сблизить их еще больше, что, в конечном итоге, благоприятно скажется на их здоровье.
Дора удивленно взглянула на графиню и тут же поняла, что та имела в виду. О, эти партнерши оказались достойны друг друга!
– Что ж, – сказала она, – конечно, можно попробовать, если вы так считаете. Может быть, в состоянии здоровья обеих несчастных и наступит улучшение.
Надо ли говорить, что под улучшением обе понимали одно – смерть!..
– Но тогда вам придется отвязать несчастную Софию Бухгардт от этого ужасного стула.
– Это будет сделано, ваше сиятельство.
– Хорошо, что мы поняли друг друга, – усмехнулась графиня. – Я уверена, что пребывание в одной палате принесет им обеим пользу. Они будут разговаривать друг с другом…
«Или растерзают друг друга», – чуть не произнесла Дора, но вовремя прикусила язык. Есть слова, которые лучше не произносить, особенно когда хорошо понимаешь, о чем речь.
– Я думаю, ваше сиятельство, что по таким пустякам незачем беспокоить господина директора?
– Я вполне вам доверяю, Дора.
– Не если последствия их встречи окажутся плачевными, я смогу сослаться на ваше желание?
– О, вы напрасно беспокоитесь, – ушла от прямого ответа графиня. – Вот увидите, обе сумасшедшие сразу же узнают друг друга.
– Об этом ничего нельзя сказать наперед, ваше сиятельство. Бешеные не щадят даже своих близких родственников, они одинаково кусают и родителей, и детей.
– Это ужасно, – поморщилась графиня. – Но право же, для таких несчастных смерть можно считать освобождением, избавлением от всех страданий.
Дора слегка вздрогнула.
– Да, это правда, – прошептала она. Теперь она окончательно убедилась в том, что нужно было графине.
– Итак, – сказала графиня, оканчивая разговор, – я надеюсь, что вы обратите на обеих сумасшедших особое внимание, а уж я сумею отблагодарить вас за это. Всю ответственность за возможные осложнения я беру на себя.
– Не сомневаюсь, что такая богатая и знатная дама, как ваше сиятельство, сумеет богато наградить, – заметила сиделка.
– Я надеюсь, вы уведомите меня письмом, если случится что-то непредвиденное, – сказала графиня, вставая. – А теперь проводите меня отсюда.
Дора отворила дверь и проводила графиню де ворот.
Когда карета гостьи скрылась с глаз, Дора возвратилась в больницу и в укромном уголке первым делом открыла кошелек, которым ее вознаградила графиня. К своей неописуемой радости она обнаружила, что тот наполнен золотыми монетами. Такой суммы она никогда еще не держала в руках. Пересчитав монеты, она спрятала кошелек в карман и в виде благодарности за столь щедрое подаяние решила тут же привести в исполнение замысел графини.
Если случится несчастье, а она почти не сомневалась в этом, то можно будет найти в оправдание десяток причин. Кроме того, ведь ей дозволено перемещать пациентов по своему усмотрению?
Прежде всего Дора направилась к Лили.
– Знаете ли вы эту даму? – спросила сиделка.
Лили ничего не ответила, да и что она могла сказать на это?
– Дама сказала, что вы знакомы с некой Софией Бухгардт. Это правда?
– Да, я знакома с Софией Бухгардт. Она сестра лесничего Губерта.
– Не знаю, чья она сестра, но она – здесь.
– Полуслепая София здесь? Боже, что с ней случилось? Как она могла попасть сюда? Нет, здесь какое-то недоразумение. Вероятно, это другая девушка.
– Вы можете убедиться сами, – сказала Дора. – Если хотите, я отведу вас к ней.
– Конечно! – воскликнула Лили. – Я хочу убедиться. Может быть, это действительно сестра нашего бедного лесничего.
Обе они отправились в палату буйно помешанных. Дора подвела Лили к высокому стулу, на котором без движения сидела спеленатая в смирительную рубашку, пристегнутая ремнями женская фигура.
При виде ее ужас и сострадание отразились на лице девушки. Да, это была Софи. Лили узнала ее.
– Боже мой, – прошептала Лили, – жива ли она?
– Очень даже жива, – ответила Дора. – Настолько жива, что ее пришлось связать и пристегнуть к стулу.
– Но она ведь спокойна, разве нельзя уже ее отвязать? – спросила Лили.
– Освободить можно, конечно, но кто станет ее потом успокаивать? Впрочем, раз вы знакомы, может быть, при вас она не будет буянить, так что можно попробовать.
Лили подошла к неподвижно сидевшей сумасшедшей.
– София, бедная София! – произнесла она исполненным сострадания голосом. – Узнаете ли вы меня?
Сумасшедшая приподняла голову и взглянула на Лили широко открытыми глазами, но на лице ее ничего не отразилось, взгляд остался пустым.
Лили увидела толстые ремни, перепоясавшие тело несчастной, поняла весь ужас ее положения, и слезы невольно полились из глаз девушки.
– София! – вскричала она. – Скажите хоть что-нибудь. Это я, Лили. Неужели вы не узнаете меня?
– Лили? Ха-ха-ха-ха! Лили! – расхохоталась сумасшедшая. – Лили! Ха-ха-ха-ха!
Она продолжала безумно хохотать и на все лады повторяла имя девушки.
– Кажется, она узнала вас, – сказала сиделка.
При звуке ее голоса лицо сумасшедшей приняло испуганное, дикое выражение. Она испустила страшный, пронзительный крик, но тут же перевела взгляд на Лили и снова принялась хохотать и повторять ее имя.
– Развяжите, пожалуйста, бедную Софию, – обратилась Лили к сиделке. – Я останусь с ней.
Дора охотно согласилась исполнить эту просьбу, сказав только:
– Обождите немного. Здесь в комнате еще одна больная. Сначала я уберу ее отсюда.
Только теперь Лили заметила еще одну сумасшедшую, лежавшую на кровати.
Дора подошла к ней и стала расстегивать ремни. Это была пожилая женщина, с которой изредка случались припадки бешенства. Сейчас она была спокойна и безропотно позволила Доре увести себя. Обычно же припадки начинались у нее среди ночи и были так сильны, что Дора предпочитала держать ее все время привязанной.
