Выйдя из-под деревьев, они почувствовали запах жареного мяса и дыма, который появляется, если горят дрова. Пришедшие увидели языки пламени на плато — немного выше того места, где находились. Отряд стал взбираться вверх по склону, чтобы добраться до нескольких походных костров, окруженных тучами мошкары. Там собрались группы паломников, расстеливших на ночь одеяла. Четверо мужчин шли между горящих костров и старались не смотреть на воинов, не желая привлекать внимание тяжело вооруженных людей. Эперит также не обращал внимания и на паломников — оно было полностью занято огромным строением с колоннами впереди, возведенным у голой скалы в том месте, где гора поднималась вверх с плато.
Изнутри шло слабое красное свечение, напоминая кровавую рану в черной ночи. Из входного проема выплывали клубы белого дыма. Это и был оракул.
— Сейчас вас не пустят. Они никого не пускают после наступления темноты.
Паломники повернулись и увидели молодого человека в грубой черной тунике и овечьей шкуре, накинутой на плечи ради тепла. Он сидел в одиночестве у маленького костра рядом с загоном, полным козлов. Животные ночью вели себя тихо, они лежали, прижавшись друг к другу, явно пытаясь согреться. Время от времени блеял какой-нибудь козленок или несколько животных в каком-то углу начинали лягаться и дергаться после того, как кто из них менял положение.
Пастух показал на храм.
— У них совсем недавно появилась новая Пифия из деревни. Старая померла, а эта здесь всего несколько недель. Жрецы ее берегут, хотят, чтобы она отдыхала по ночам.
— Она меня примет, — ответил Кастор. — Мое дело не может ждать.
Пастух сочувственно улыбнулся.
— Вам повезет, если удастся пройти мимо этих жрецов, господин. Я видел, как богатые граждане, знатные люди навроде вас, предлагали им золото, чтобы встретиться с ней после наступления темноты. Но жрецы просто смеялись над ними. Они говорят, что она особенная, что они не хотят, чтоб она уставала не больше, чем необходимо. Вдыхание паров на протяжении целого дня забирает у Пифии годы. Та, которая померла, выглядела очень старой, но виду могла бы быть моей прабабушкой. А на самом-то деле была лишь на несколько лет старше меня! Знаете, от этих паров гниет и тело, и ум.
Кастор отвернулся и пошел дальше вверх по склону. Это было все, что требовалось остальным, чтобы оставить пастуха вместе с его советами.
— Эй, подождите, — крикнул тот, вскакивая на ноги и направляясь вслед за ними. — Если вы все равно идете, то должны купить у меня козла. Вы можете пытать жрецов и держать Пифию вниз головой за лодыжки, но богиня не станет с вами разговаривать, покуда не принесете ей жертву. Вы разве не уважаете богов?
Кастор схватил пастуха за тунику и подтянул к себе.
— Никогда не смей сомневаться в моей преданности богам! А теперь иди и принеси мне однолетку, полностью черного, без каких-либо отметин.
— И мне тоже, — приказал Эперит. Если Кастор не может ждать до утра, то и он не станет.
Пастух вернулся, держа по козлу под мышкой. Тот, которого он отдал Кастору, был черным, словно ночь, и вертелся, будто гидра. Эпериту достался коричневый с белым, который едва ли проснулся. Паломники перекинули их через плечо и держали за раздвоенные копыта.
— За черного — серебряная монета, все остальные стоят по шесть медяков.
— Мы тебе заплатим пять медяков за обоих, — заявил Эперит, у которого наглость пастуха вызывала отвращение.
Тот повернулся к нему с улыбкой на грязном лице.
— Черный козел — это мое лучшее животное. Если господин желает…
— Вот возьми, — перебил Кастор, которому не терпелось продолжить путь. Он вручил пастуху две серебряных монеты и направился к храму.
— Тебе следует учиться любезности у своего господина, — заявил пастух Эпериту, развернулся и пошел назад вниз по склону. Юноша поддал ему ногой под зад, чтобы придать ускорения. В ответ простолюдин отправил поток оскорблений — в спину удаляющегося обидчика.
Когда Эперит догнал Кастора и остальных, из двери храма в ночной воздух вырвался огромный столб дыма. Оттуда доносился довольно сильный запах. У озера этот он чувствовался совсем слабо, но постоянно усиливался на всем пути. Молодой воин повернулся к Антифию, а тот наморщил свой большой нос. Пахло тухлыми яйцами.
От запаха подташнивало, в горле пересыхало, и юношу начинало драть. Поэты обычно связывают такой запах с Гадесом. Внезапно Эперит пожалел, что не подождал до утра.
— Может, она спит, как говорил пастух, — неуверенно предположил Антифий. — Разве стали бы тут ждать другие паломники, если бы она принимала? Давайте вернемся завтра.
— Можешь идти назад, если хочешь, — ответил Кастор, покрепче сжимая пытавшегося вырваться козла на плечах и глядя на ступени, ведущие к храму. — Вы все можете ждать до утра, если боитесь. А я пойду сейчас.
После недолгого замешательства остальные последовали за ним в проход, ведущий к оракулу.
Они приблизились к темному портику, который вел к самому знаменитому оракулу во всей Греции. На неотесанных серых колоннах отражался красный свет, исходивший от чего-то, горевшего внутри. От запаха серы в горле поднималась тошнота. В проеме появился человек, он быстро спустился вниз, чтобы перекрыть путь. Незнакомец был одет во все черное, в руке держал посох.
— Пифия спит. А теперь уходите, пока я не наложил на вас всех проклятие.
— Не торопись, — сказал Кастор, делая шаг вперед к святому человеку и глядя на него, прищурившись. — Сколько будет стоить ее пробуждение?
— Ваши деньги здесь не имеют значения, — ответил жрец, который явно почувствовал себя неуверенно под взглядом яростного воина. — Целые города присылают пожертвования оракулу, поэтому ваши жалкие…
— В таком случае ты не оставляешь мне выбора, кроме как самому ее разбудить! Отойди в сторону!
Эперит был поражен тем, что его новый друг смеет так разговаривать с одним из самых могущественных жрецов Греции. Это удивило и самого жреца. На мгновение показалось, что этот человек просто исчезнет в тени. Но вскоре его надменность вернулась. Он был привычен к дерзким паломникам, какой бы властью они не обладали.
Жрец мгновенно воздел руки к небу и начал дрожащим голосом обращение к Гее. Говорил он монотонно, слова напоминали стон.
Монотонные выклики наполнили воздух вокруг Эперита и его новых товарищей. Молодой человек нервно поежился. Он боялся, что богиня отомстит им по-своему, притом сделает это в любой момент, разозлившись на то, что они оскорбили одного из ее земных служителей. Но Кастора было не так просто запугать, он просто обошел жреца.
