Выйдя из зарослей кустарника, он увидел ее.
Человеческое существо — сгорбившееся, с испачканными в грязи ногами. Одетое в лохмотья, с непокрытой головой, грязное, оно рылось в траве.
Ощутив его присутствие, оно обернулось и увидело Нармера.
Женщина.
Некрасивая, морщинистая, со слипшимися волосами и отвисшими грудями. Она словно окаменела.
Юноша направился к ней.
— Прочь, вор, или я тебя убью!
«Если это колдунья, мне от нее никуда не деться, — подумал Нармер. — Но, может, она не опасна и просто старается меня напугать. Выбора нет, остается только идти вперед!»
Замарашка бросилась было наутек, но оступилась и упала.
Юноша догнал ее и протянул руку, помогая подняться.
— Ты хочешь украсть у меня мои травы!
— Даже не думал!
— Что тогда тебе нужно?
— Я иду из тех мест, что очень далеко отсюда, и я заблудился.
Гноящиеся глаза замарашки посмотрели на него с глубочайшим удивлением.
— Не может быть! Сюда никто не приходит.
— Из-за крылатых змеев?
— Ты… ты их видел?
— Ибисы их прогнали.
Замарашка от изумления едва не упала снова. Нармер вывел ее на сухое место и они присели у корней истощенного деревца.
— Ты правда все это видел, мой мальчик?
— Так же, как вижу сейчас тебя.
Замарашка глубоко вздохнула, и это был вздох, выражавший огромное облегчение, как будто она освободилась от непосильного груза.
— Расскажи подробнее!
Нармер подчинился. Бедная женщина жадно внимала его рассказу.
Потом у нее на лице отразилось беспокойство.
— Но как ибисы осмелились? Ведь их клан давно исчез… Эта победа, скорее всего, не понравится Быку.
— А кто это?
— Ты никогда не слышал о Быке? Значит, и вправду пришел издалека. Он — глава могущественнейшего из кланов.
— Ты тоже из его людей?
— К несчастью, нет. Этот край проклят, и только я одна уцелела. Скажи, у тебя есть еда?
Замарашка посмотрела на мешок Нармера.
— Нет, еды у меня нет, — с сожалением ответил он.
— А там у тебя что?
Юноша показал разочарованной женщине священную раковину и гребень, который подобрал на месте побоища.
— Тебе знаком этот материал?
Она пощупала гребень.
— Нет.
— А животное, которое на нем изображено?
— Тоже нет. Но и у меня есть свои секреты! Если ты поможешь мне собрать растения, один я тебе открою.
— Мы найдем себе лучшую еду!
Ее глаза широко распахнулись от удивления.
— Ты насмехаешься надо мной, мой мальчик?
— Должна же быть рыба в местных водоемах!
— Но ее не поймать!
— А я все-таки попробую!
С помощью своих снастей Нармеру удалось поймать остроносую щуку. Замарашка ела жареную рыбу так торопливо, что благодетелю остался лишь маленький кусочек.
— Я смастерю для тебя вершу и научу ею пользоваться, — пообещал он.
Из своих лохмотьев женщина извлекла мешочек с сухой травой.
— Натирай тело полынью, — посоветовала она, — и насекомые и змеи нетронут тебя. Я до сих пор жива только благодаря этому. Так ты сможешь живым и невредимым вернуться на свои земли.
— Но моя земля опустела, и я хочу найти чудовищ, которые уничтожили мой клан.
Замарашка стала грызть щучью голову.
— На твоем месте я бы забыла об этом. Твои соплеменники наверняка навлекли на себя гнев Быка, а его солдаты не оставляют своим соперникам ни единого шанса.
— Он правит всеми окрестными землями?
— Он вырезал несколько кланов, за исключением клана Аистихи. У нее нет оружия, и она подчиняется Быку. А поскольку она слышит речи незримых, он щадит ее. Единственное место, которое не может завоевать Бык, — священный город Буто, населенный богами. Им он не решается бросить вызов из страха потерять свою мощь.
— А почему ты живешь здесь?
— Мне хочется спать. У меня крошечная хижина, и я не могу предложить тебе кров. Скажи, завтра ты снова станешь ловить рыбу?
— Ты ответишь на мой вопрос?
— Тебя могут сожрать насекомые! Держи, это мое последнее сокровище.
И замарашка подала Нармеру старую рыбачью сеть, служившую ей москитной сеткой. Перед тем как заснуть, он долго смотрел на небесный свод и нашел путь меж звездами.
* * *
— Эта рыба еще лучше! — воскликнула замарашка, хватая кусок новой щуки. — Мой мальчик, ты подарил мне последнюю радость в жизни! Моя смерть уже близко, но я встречу ее без страха. Моя спина согнулась, руки не слушаются, ноги вот-вот откажут… Я с трудом перевожу дух, да и вижу словно сквозь туман. И выносить одиночество становится все тяжелее.
— У тебя была семья?
Морщинистое лицо осветила невеселая улыбка.
— Мои родные имели глупость встать на пути у диких быков! Несколько мгновений — и я потеряла их всех. Мужа, детей, сестер, брата… Всем вспороли животы и затоптали. И остальные жители деревни умерли так же. Я упала в грязь, и меня истоптали копытами, но, к несчастью, я выжила. А потом Бык проклял эту землю.
— Но почему ты осталась здесь?
Болезненные воспоминания бередили душу замарашки.
— Когда исчезнет луна, душа покинет мое тело. Хватит ли тебе терпения кормить меня до тех пор, пока это случится? Я так изголодалась…
Нармер кивнул, соглашаясь.
* * *
Холодный ветер пригибал к земле кустарник и поднимал тучи пыли. Сегодня поймать рыбу будет нелегко… Замарашки не было видно, и Нармер решил, что она еще не выходила из своей хижины.
Он нарвал полыни, разжег огонь и смастерил вершу. Бледные лучи солнца пытались прорваться сквозь тучи. Обеспокоенный юноша переступил порог жалкой хижины.
Женщина лежала неподвижно, взор ее помутился. Было очевидно, что она испытывает мучительную боль.
— Ты… Ты поймал рыбу?
— Погода сегодня плохая.
— Это неважно. Я скоро покину эту тюрьму… Но ты, ты останешься! Отсюда нельзя убежать, мой мальчик! Ветер принес блуждающих духов с болот, и от них, ненасытных, никому не скрыться! Остается Юг… Но не ходи туда!
— Чего мне бояться?
— Долины Преград. Те, кто пытался перейти ее, не вернулись. Оставайся здесь и, как и я, просто дай течь своим дням и ночам. Скоро оцепенение овладеет тобой, у тебя не будет надежд и планов, и ты смиришься со своей участью.
Замарашка повернулась на бок, поджала ноги и уснула последним сном.
Нармер вышел из хижины. Ветер усилился, стало холоднее.
В конце концов блуждающие духи болот почти рассеялись и вернулось тепло. Однако путешественник не собирался возвращаться на место своего поселения. Ему придется пересечь опасную долину, пусть даже и с риском там погибнуть. Будущее, которое предсказывала ему умершая, представлялось страшным.
