— Его светлости угодно отыскать дукечито, сделать его своим единственным наследником, а сеньоре дукезе назначить большую сумму.
Эти слова заставили Сару Кондоро с большим участием отнестись к делу.
— То есть герцог хочет купить у Меня тайну, — сказала она, — и, судя по его обещанию, готов хорошо заплатить за нее, так как он страшно богат.
— Сумма будет соответствовать богатству его светлости.
— Интересно знать, Рикардо, во сколько герцог оценивает эту тайну? — спросила старуха.
— Мне поручено предложить двадцать пять тысяч дуро и выплатить их в тот день, когда дукечито найдется.
— Двадцать пять тысяч дуро! Сумма большая, — сказала старуха, кивая головой, — но увы, дукечито умер!
Рикардо понял, что дукеза действительно старается сохранить тайну, окружающую сына герцога, и не удовлетворена предложенной суммой.
— Я думаю, — сказал он, — его светлость с радостью заплатит вдвое больше, чтобы отыскать дукечито; Ведь и в самом деле жаль было бы допустить, чтобы все эти богатства перешли по частям к дальним родственникам. Со смертью дукечито даже его законная часть наследства переходит обратно к его светлости, а значит, все богатства достанутся боковым линиям.
Последнее замечание дворецкого заставило дукезу задуматься.
— Вы думаете, что после дукечито ничего бы не осталось? — спросила она.
— Если он умер, то первый наследник после него — светлейший герцог.
— А если он жив?
— Тогда у него будут оспаривать наследство, если его светлость при своей жизни не перепишет все на его имя.
— Значит, все зависит от моей тайны? — прошептала довольная дукеза.
— Какой ответ угодно будет сеньоре дукезе дать мне? — спросил Рикардо.
— Пока еще никакого. Я подумаю, припомню прошлое, а ты можешь между тем продолжать свои личные розыски…
— Так приказывал мне и светлейший герцог, и мой долг исполнить его приказание!
— Ищи же хорошенько, а не найдешь, приходи ко мне.
— Я приложу все свои старания, потому что речь идет не только о счастье дукечито, но и о горячем желании его светлости, — сказал Рикардо, вставая. — Честь имею кланяться сеньоре дукезе!
Сеньора Кондоро кивнула дворецкому и заперла за ним дверь.
— Вот теперь все в моих руках, — сказала она, улыбаясь и останавливаясь посреди комнаты. — От моей тайны зависит судьба герцогских богатств! Если б он знал, что вся тайна состоит в том, что дукечито умер! Но надо, в конце концов, заменить его кем-нибудь, подыскать какого-нибудь молодого сеньора, подходящего к этой роли… Все это надо обдумать и рассчитать!..
IV. Дон Карлос и Маргарита
На севере Испании, недалеко от Памплоны, у подножия могучих Пиренеев стоит огромный старый замок, окруженный густыми лесами и оврагами. Своей архитектурой он напоминает могучие постройки средних веков и в продолжение многих столетий использовался для королевской охоты. После того он перешел в руки какого-то неаполитанского принца, который в начале нынешнего столетия заново отстроил его в современном стиле.
Затем замок перешел к одному из его сыновей — графу Фалькони, до сих пор живущему там со своей женой и многочисленной прислугой.
Два принадлежащих замку селения лежат в нескольких милях от него, и граф нисколько не заботится об их состоянии. Всем занимается его управляющий и время от времени представляет графу отчет.
Местоположение замка романтично: он стоит на холме, у подножия гор, густо поросших лесом. Перед ним сияет большое светлое озеро, и все это великолепие обрамляет лес, который тянется до самой Памплоны.
Позади замка расположены хозяйственные угодья, амбары, помещения для егерей и лесничего, пекарня, а дальше — конюшни и сараи.
Огромный замок имеет два этажа, середину его занимает капелла, золоченый купол которой высоко поднимается над плоской крышей здания. В нижнем этаже помещаются великолепные арсеналы, коллекция древностей и дорогих картин. Одним словом, это небольшой музей, полный таких редкостей и драгоценностей, какие едва ли нашлись бы и в королевском дворце.
Наверху — комнаты графа, графини, приемные, гостиные и, наконец, комнаты для приезжих. Внутри двора живет прислуга.
Великолепный сад террасой поднимается от озера к порталу. Экипажи должны подъезжать к замку сбоку.
В то время, о котором мы говорим, обыкновенно тихий и молчаливый замок был очень оживлен — приехали знатные гости из Италии, родственники графини, герцог Пармский с сестрой Маргаритой и братом графом Барди. Им отвели часть бесчисленных комнат во флигеле для гостей и делали все возможное, чтобы они не скучали в замке. Устраивали охоту и поездки в горы, а в один из вечеров граф Фалькони пригласил к себе большое общество самых знатных дворян, живущих по соседству.
Кроме того, ждали еще двоих гостей, приезд которых граф Фалькони считал для себя большой честью. Предназначенные им комнаты были убраны с царской роскошью.
Блестящее общество уже собралось; веселый, живой граф Фалькони и его супруга приветливо встречали всех.
Графу было лет пятьдесят, он был в мундире неаполитанского генерала, не имевшем никакого значения после падения королевства, и в орденах, пожалованных монархами, уже сложившими с себя короны, поскольку герцоги Пармы и Модены отказались от престола. Графиня была немногим моложе своего супруга, это была настоящая аристократка, строго придерживающаяся правил этикета.
Ее желтое атласное платье, кружевная накидка и бриллианты уступали в роскоши наряду и бриллиантам лишь одной дамы в этом обществе — молодой принцессы Маргариты.
Маргарите Пармской было лет двадцать. Молодость и прелесть костюма скрашивали некоторое несовершенство ее красоты. Белые цветы перехватывали на белой атласной юбке светло-голубые подзоры, богато убранные кружевами. В темно-русых волосах сияла бриллиантовая диадема, шею охватывало бесценное жемчужное ожерелье.
Герцог Пармский и граф Барди были в партикулярном платье с орденскими лентами в петличках. Они были несколькими годами старше сестры и приехали с ней к графу Фалькони потому, что здесь должна была решиться ее судьба.
Несколько бледное, тонко очерченное лицо принцессы Маргариты отличалось холодным, надменным выражением, так же как и лица ее братьев; оно не оживлялось даже при разговоре. Большие глаза можно было бы назвать прекрасными, если бы в них было больше жизни и тепла.
Гостей представили друг Другу, и они перешли в бальный зал, залитый ослепительным блеском люстр; в галереях развевались знамена не только Неаполя и Пармы, но и той Бурбонской линии, к которой принадлежал принц Карлос.
