– Да впрямь! – скептически хмыкнул Рифат, выполняя указания механика.
– Доживем – увидим, – ответил тот и, дав знак отойти со светильником, осторожно наклонил мешочек, насыпая черную дорожку из «гремучего порошка» к тому месту, где Наиль с Рифатом заложили последний заряд.
– Сколько у нас времени? – деловито спросил дед Наиль.
– Должно хватить. Я рассчитал с небольшим запасом.
– Тогда зажигай. И пусть помогут нам все владыки Неба и Тартара.
Вытянувший шею Наке стал свидетелем совершенно невероятной вещи: на конце темной дорожки из песка загорелся огонек и пополз к каменной стене. Земля горела! Наверное, он бы и дальше разглядывал невиданное зрелище, если бы Рифат довольно грубо не толкнул его в спину.
Обратный путь показался втрое короче. Они бежали, уже не беспокоясь о том, что их услышат, так, словно за ними гнались драконы.
Оказавшись за каменной «дверью», господин механик присел, вытащил из котомки тяжелый брусок и стальной штырь и тремя точными ударами разбил сложный механизм управления тайным ходом. Плита встала намертво.
Наке понял, что старшие товарищи чего-то ждут. Напряжение на их лицах стремительно нарастало. Рифат сжал кулаки. Господин механик торопливо считал, сначала про себя, потом вслух. Дед Наиль прикрыл глаза, прислушиваясь к тишине. Казалось, уши у него шевелятся. Наке открыл было рот, чтобы спросить… И в этот миг неведомая сила встряхнула подземелье. Раз… Потом еще раз. И еще! А потом камень загудел. Кири, запертая более сорока лет, возвращалась в свое старое русло. Наке подумал о помойниках, запертых в пещере, и вздрогнул.
– Интересно, свое золото они хранили там же? – спросил вдруг Рифат, словно прочитав мысли мальчика.
– Наверняка, – Наиль равнодушно пожал плечами. – Будет, чем заплатить Харону. Как раз хватит, их там много.
Господин механик собирал свою сумку. Он казался невозмутимым. Но Наке заметил, что руки его, ловкие и умелые, не могут справиться с узлом. Рифат тоже заметил и, не говоря ни слова, в одно движение затянул веревку. Его руки не дрожали.
– Я еще наверху хотел спросить, – проговорил он, подхватывая сумку, – мы с Наилем – понятно, а тебе-то помойники что сделали? Когда Танкар сказал, что нужно сделать, тебя аж затрясло от радости…
– Я чту Гефеста, – тихо, едва слышно ответил горожанин, – как и все, кто возится со всякими устройствами. Весной они сожгли наш храм…
За каменной стеной тоннеля творилось что-то странное. Раздавались звуки, больше всего похожие на хруст яичной скорлупы… если представить себе яйцо, величиной с дом, и скорлупой, толщиной в руку. Подземелье еще раз крепко тряхнуло. Наиль и Рифат переглянулись.
– Похоже, они там основательно поковырялись, – предположил механик. Ему все еще было не по себе, но самообладание уже вернулось. – Устроили какие-нибудь склады, долбили камень. Вода сломала перегородки, и, видимо, земля осела.
– Так получается, Кири могла выйти на второй уровень? – сообразил Рифат.
Переглянувшись, они рванули к ближайшему выходу. Гул в подземельях под городом нарастал, становился громче и отчетливее, приближался. Казалось, армия великанов гонится за ними по пятам и вот-вот настигнет… И вдруг все прекратилось. Тяжело дыша, Рифат, Наиль, господин механик и мальчишка Наке привалились к каменной стене в двух шагах от тайного выхода в город.
Он был закрыт. Намертво завален рухнувшей плитой.
Переведя дух и отерев выступивший пот, Рифат совершенно спокойно сообщил:
– Это был единственный выход, который я знал.
– Я знаю еще четыре, – прерывающимся голосом проговорил Наке, – но они все в порту.
– Если волна ушла туда, о них можно больше не беспокоиться, – подтвердил механик общие подозрения.
Никто пока не успел испугаться. Но тело под теплой шерстяной одеждой вдруг необыкновенно остро почувствовало сырой и ощутимо прохладный воздух подземелья. Рифат поднял светильник, чтобы проверить уровень масла.
– Молодые, – скривился Наиль, – ни у кого ума нет. Мы поумираем, что делать будете?
Рифат хмыкнул. Потом вдруг в голос рассмеялся. Смех его в подземелье прозвучал гулко и неприятно, слишком громко.
– Меня, дедушка Наиль, пока больше интересует, что мы будем делать сейчас, – пояснил он. – Если, действительно, вся южная часть подземелий осела, то у нас неприятности…
Наиль сунул руку за пазуху и двумя пальцами выудил кожаный мешочек очень знакомого вида. Полный. Потом еще один. Третий он достал из-за спины.
Механик жадно наблюдал за его манипуляциями.
– Это все? – спросил он. – Все, что у вас было?
– А что? – с подозрением спросил Наиль.
– Этого мало.
Наке потряс головой, как пес после купания.
– Ты что? – дернул подбородком Рифат. – Оглушило?
– Мать дала… Сказала – на всякий случай… Велела от огня сильно беречь… – На глазах у изумленных мужчин Наке достал из пояса еще два кожаных мешочка с «гремучим песком».
– Теперь хватит? – Наиль, враз повеселев, дернул Наке за ухо. – Госпожа Вани – очень умная женщина, – признал механик и, подхватив мешочки с порошком, опустился на корточки.
* * *
Злое солнце, стоявшее в зените, без устали изливало на измученную землю жар своей ярости так, что на корню горела трава. Круг темных камней, возле которого был раскинут большой шатер, впитал столько тепла, что неосторожно вскочившая на него ящерица мгновенно погибла от ожога, и теперь ее бурая тушка засыхала под непрерывным золотым потоком. День выдался немыслимо жарким. Ни о каком повторном штурме не могло быть и речи, воины бы просто не выдержали бега в тяжелых доспехах, духоты в тесной осадной башне и драки под разгневанным ликом Ахура-Мазды, жизнеподателя…
Берг был хмур и молчалив. Трепать языком не было никакого желания. Принесли вино, но оно оказалось теплым, и Йонард предпочел воду. Тоже теплую. Но ее, по крайней мере, можно было вылить за шиворот.
Впрочем, Йонард не видел смысла обманывать себя: не жара расчертила его лоб глубокими морщинами недовольства. Он был воином. Воины не любят проигрывать сражения, иначе какие же они воины?
Это сражение Йонард-Берг позорно проиграл. Как и все, кто был с ним: Танкар, Эрон, Сандак, воины-скфарны, беглые рабы, так и не увидевшие обещанной свободы. Горожане, которые уже встречали их как освободителей и широко улыбались и обнимались на стенах с армией, уже почти покорившей город… Они потерпели поражение даже не в шаге от победы. Они… просто отдали свою, уже практически одержанную победу. Отдали даром! Этого Йонард принять не мог и потому злился.
– До вечера они поднимут и укрепят ворота, – произнес Сандак.
Он тоже был хмур и зол, но, в отличие от Йонарда, не мог позволить себе роскошь просто отмалчиваться. Ведь это именно его бойцы побежали. Удрали из уже завоеванного города!
