Вскоре машина проехала мимо молодого человека, стоявшего в тени на обочине дороги. Этот юноша родился в 1893 году в деревне Шаошань провинции Хунань. Ли Тянь, признанный мастер фейерверка, взял его под свое крыло и заставил читать произведения классической литературы, одновременно обучая искусству изготовления фейерверков. После этого Ли Тянь настоял на том, чтобы молодой человек не менее трех лет проработал в библиотеке. Эти три года истекли, и вот теперь юноша приехал в Шанхай. В этом городе он оказался впервые, и все, что видел, было ему в диковинку. Свои впечатления он заносил карандашом в маленькую записную книжку с красной обложкой. Имя молодого человека напоминало шутку, ведь Мао переводится с китайского как «кот».
Глава пятьдесят вторая
ГОНКИ
Сайлас откровенно забавлялся, чего вряд ли мог от себя ожидать. Он медленно вел машину распорядителя по кольцу гоночного маршрута, сопровождаемый непрекращающимися аплодисментами тысяч зрителей. Видя Смеющегося Будду, люди вопили от восторга, тянули к статуе руки. И Сайлас ощущал не просто радость, а благодарность людей. Благодарность за то, что гонки освящало их — их собственное! — божество.
Сайлас свернул налево, проехал по длинной плавной дуге, которой выгибалась дорога, и с удивлением увидел чернокожего здоровяка, сидевшего вместе с ребятней на построенной им стене. Он хотел было остановиться и приказать им слезть оттуда, но для этого уже не оставалось времени. Сайлас проехал поворот, не снижая скорости. Смеющийся Будда опасно накренился, натянув веревки, которые удерживали его на сиденье, и на секунду Сайласу показалось, что статуя вот-вот либо упадет, либо перевернет машину. Но, к счастью, не случилось ни того ни другого, и деревянный Будда со спрятанной внутри него реликвией продолжал свой странный, торжественный путь по дороге, которая потом будет названа в честь Невероятных шанхайских автогонок, а еще позже получит более скромное название — Больших шанхайских гонок.
* * *
Вылезая из автомобиля, Макмиллан в двадцатый раз ударился о трубу, приделанную к машине для безопасности, и в двадцатый раз выругался. В линии автомобилей, припаркованных у тротуара на набережной Бунд, машина Сайласа Хордуна стояла шестой, но шотландца это не беспокоило, поскольку он предусмотрительно установил на нее новый блок зажигания и теперь мог запустить двигатель, едва оказавшись за рулем. Поэтому Макмиллан был уверен в том, что первым вырулит на трассу. Он пообещал маленькому язычнику воспользоваться ремнями безопасности, хотя одному только Богу известно, зачем ему это понадобилось. Если бы только не эта чертова труба над головой, которую шотландец проклял еще раз, присоединившись к остальным водителям, собравшимся на противоположной стороне набережной в ожидании того момента, когда машина распорядителя закончит объезд трассы и гонки наконец начнутся.
* * *
Сайлас проехал мимо нескольких временных высоких трибун. Одна из них, насколько ему было известно, принадлежала бандиту Ту, другая американцам, «Олифанту и компании», а третья французам. Врассуны, Денты, Джардин и Мэтисоны, без сомнения, будут наблюдать гонки из окон своих контор, расположенных на Бунде, или с крыш домов на улице Кипящего ключа. Чарльз Сун возвел сооружение, напоминающее крытые строительные леса, откуда, с безопасного расстояния, он вместе с женой Инь Бао и детьми собирался смотреть гонки. Дочери Чарльза Суна росли очень быстро. В настоящее время их больше всего интересовали молодые люди, а молодые люди, в свою очередь, проявляли повышенный интерес к ним. Поэтому Чарльз предпочитал держать свой выводок подальше — а в данном случае повыше — от потенциальных ухажеров.
Сайлас сделал последний поворот и направил машину к линии старта в дальнем конце Бунда. Он мог бы сделать еще один круг, но не стал. Настало время приступить к реализации заключительной части плана — пустить стрелу в воздух, надеясь, что она упадет в нужном месте.
Под неумолкающие крики зрителей он направил машину со Смеющимся Буддой к северной оконечности набережной и веренице припаркованных там гоночных автомобилей. Потом встал и приветственно помахал рукой. Толпа ликовала. А Сайлас, широко улыбаясь, тянул шею, пытаясь увидеть у пристани двухместную джонку, которая должна была ждать его самого и его «поклажу».
На середину дороги вышел мужчина с красным картонным рупором и что-то прокричал. Толпа замолкла. Не было слышно ни звука.
«Как странно, — подумал Сайлас, — тишина у излучины реки!» Ему еще никогда не приходилось быть свидетелем подобного.
— Приготовиться! На старт! — крикнул мужчина с мегафоном.
Затем он поднял пистолет, выстрелил в воздух, и восемь водителей опрометью кинулись к своим машинам.
* * *
Макмиллан запрыгнул в «бугатти», пригнувшись, чтобы не удариться о проклятую трубу, завел двигатель и, начисто позабыв про ремни безопасности, стал сдавать задним ходом. Как и ожидал шотландец, он оказался первым и воспользовался прямым участком Бунда, чтобы набрать скорость. Он ехал еще недостаточно быстро, чтобы возникла необходимость понизить передачу на крутом левом повороте на улицу Кипящего ключа. Поворачивая, он помахал зрителям руками. Ответом был настолько громкий восторженный рев, что его, наверное, можно было услышать даже в мрачном чреве Пудуна по другую сторону реки. В некотором отдалении за ним ехали гоночный «симплекс» Мэтисона и «Серебряный призрак» Врассуна.
* * *
Убедившись в том, что внимание зрителей целиком приковано к гонкам, Сайлас со своим Смеющимся Буддой медленно поехал вперед, а потом — по улице, ведущей к пристани.
* * *
Автомобили сбавили скорость и аккуратно вписались в крутой поворот, огражденный вогнутой стеной безопасности. Как и рассчитывал Сайлас, на первых кругах водители проявляли осторожность. На такой скорости Макмиллану не было нужды резко выворачивать руль, поэтому нож, прикрепленный к поворотному механизму, не мог повредить колесо.
Первым с трассы сошел «стенли стим», паровой автомобиль Дента. В его двигателе что-то произошло, и машина внезапно остановилась. Затем из-под ее капота повалил пар, и под ней образовалось густое горячее облако. Водитель ругался, а другие машины объезжали замерший на месте «паровоз».
* * *
Доехав до пристани, Сайлас остановился и посмотрел на оставшуюся позади улицу. Пусто. И тихо. Только издали доносились азартные крики зрителей, толпившихся вдоль гоночной трассы. Он выбрался из машины, взял с заднего сиденья ковер и расстелил его на земле. Потом аккуратно вытащил из тайника реликвию и тщательно закатал ее в ковер.
