Войдя на территорию Французской концессии, Сайлас заметил, что автомобилей здесь стало значительно больше, чем рикш, как и сутенеров, предлагающих живой товар. Его взгляд привлекла витрина магазина, за которой извивалось множество змей, ползавших друг по другу и прижимавшихся белым брюхом к стеклу витрины. Ему всегда нравились змеи — под коричневым соусом, разумеется. В витрине следующего магазина стояли большие стеклянные банки и бутыли, наполненные высушенными травами и корнями. При взгляде на них в голову лезли мысли о магии и загадочных колдовских ритуалах.
К Сайласу приблизилась крестьянка с грязным ребенком и вытянутой рукой. В глазах ее читалась мольба о помощи. Сайлас выгреб из карманов и отдал ей все деньги, что у него были. Потрясенная до глубины души, женщина наверняка поцеловала бы его, если бы он не был фань куэй. Оливковые деревья с аккуратно подстриженными ветвями, окаймлявшие ограду вокруг французской территории, наполняли вечерний воздух сладким ароматом. Сайлас неподвижно стоял и ощущал, как вращается земля. Впервые он чувствовал легкость. Непосильная ноша, которую в течение всей жизни он нес на плечах, упала с них, и теперь, без сомнения, ветер нес ее вдоль Янцзы по направлению к морю.
Вокруг двух игроков в го собралась целая толпа зевак, которые занимались своим излюбленным делом — давали бесплатные советы. Молодая дворничиха ритмично шаркала длинной метлой, вдыхая всю гадость, поднимавшуюся с мостовой. Эта работа состарит ее раньше времени, а к тридцати годам и вовсе загубит ей легкие.
В темных дверных проемах парочки обменивались поцелуями, а старые карги, наблюдая за этим, гаденько хихикали. Какой-то молодой человек, вцепившись в фонарный столб, чтобы не упасть, блевал в сточную канаву. Многие наблюдали эту картину, но ни один не попытался помочь бедняге. На улицах большого города поселился страх перед инфекционными болезнями.
Из темного переулка доносились злые крики и скулящие мольбы о пощаде. На вывеске нового магазина красовались цветочные гирлянды, сообщая о скором открытии и прося заступничества у любых богов, которые еще не забыли о существовании Города-у-Излучины-Реки.
Сайлас миновал храм городских богов-покровителей и ресторан «Старый Шанхай», прошел вниз по улице и оказался у сада. Достав из кармана ключ, он отпер задние ворота и вошел внутрь.
В саду царила тишина. Поднималась луна. Войдя в дом, Сайлас увидел полоску света, выбивавшегося из-под двери его кабинета. Он открыл тяжелую дубовую дверь. И там, под зеленой настольной лампой, лежали три странички, оставленные на его столе Май Бао.
Сайлас потер глаза, снял пальто и сел. Он сразу же узнал почерк отца — крупный и округлый, каким он писал, не находясь под действием опия. Его ошеломил язык, на котором были сделаны записи. Не фарси, не английский. Идиш.
Он пододвинул к себе первый из листков и стал разбирать написанное отцом.
Я рассказывал тебе о твоей матери, но никогда не упоминал о сестре. О моей сестре Мириам, забрать которую вместо меня я умолял Элиазара Врассуна. Я даже предлагал ему Макси. Уже тогда я делал дьяволову работу.
Врассун забрал Мириам и вырастил ее как собственную дочь. Но, превратившись в девушку, она стала настоящей красавицей, и он затащил ее к себе в кровать.
У Мириам родилась дочь, которую он отобрал у нее и отправил в английскую деревню неподалеку от Хирфорда.
Моя любимая сестра впала в безумие и остаток жизни провела там, куда поместил ее Врассун. В Бедламе.
Мне неизвестно, когда она умерла. О своей племяннице и твоей двоюродной сестре я знаю лишь то, что ее звали Миранда.
Я делал дьяволову работу. Не делай дьяволову работу ты.
Сайлас оказался на ногах, сам не заметив, как вскочил из-за стола. Его голова стала непроизвольно раскачиваться вперед и назад, из глаз текли слезы и капали на пол у ног, а с губ снова и снова срывалось имя Миранда.
За окном клумба с красными цветами, обозначавшая то место, где упал Майло, внезапно словно ожила и засветилась. Сайлас попятился от окна.
А потом он ощутил странное чувство. Он будто бы уменьшался в размерах, возвращаясь туда, где был маленьким мальчиком. Он убил собственного брата. Он обрюхатил собственную сестру. Он падал, падал, падал в бездонный черный колодец внутри самого себя.
Сайлас кинулся на чердак и открыл окно. Он смотрел на Шанхай, но внезапно то, что он видел, перестало быть Шанхаем. Он выбежал в сад и стал вдыхать воздух, насыщенный экзотическими ароматами, но они не трогали его сердца. Он слышал звуки города, как слышат знакомый, но бездушный голос певца. И только тут он осознал, что дышит тем же воздухом, которым дышал Майло.
Сайлас подошел к двери сада и запер ее. Больше из сада он не выходил никогда. Сайлас Хордун безвольно дрейфовал по течению мира. Даже нежные прикосновения Май Бао не могли вернуть его к жизни. На следующее утро он проснулся до рассвета и установил на все ворота сада дополнительные замки.
В то утро он позвал Макмиллана.
— Я рад видеть, что с вами все хорошо.
— Угу, капитан. Я в порядке.
— Вот и славно, — проговорил Сайлас, а потом велел перевести управление всем своим бизнесом в маленький домик в северной части поместья. И наконец он велел обратить в наличные деньги всю свою собственность.
— И что с ними делать, капитан? — спросил Макмиллан.
— Пусть работают на мой банк.
— Банк Шанхай — Макао?
Сайлас рассмеялся.
— Что смешного? — непонимающе буркнул Макмиллан.
— Ужасное название, — ответил Сайлас. — Придумайте новое. Пусть Шанхай остается, но вместо Макао поставьте какой-нибудь другой китайский город.
— Вы хотите, чтобы я сам выбрал название города, капитан?
— Да, — немного подумав, кивнул Сайлас. — Выберите в пару к Шанхаю название другого азиатского города.
Каждое утро Сайлас проводил с детьми и внуками, пытаясь подарить им максимум любви. Но он угасал и понимал это. С удивительной быстротой к нему возвращалось прежнее состояние полного бесчувствия.
По утрам он просыпался в поту. Часто пропускал завтраки, обеды и ужины лишь потому, что забывал о них, а когда садился за стол, то уже не получал никакого удовольствия от изысканных яств, которые готовил для него шеф-повар.
Это случилось через три года после его возвращения в Шанхай. Сайлас с совком и лейкой присел возле клумбы с красными гортензиями в том месте, где погиб его брат. Подняв глаза, он увидел, что рядом стоит Май Бао и смотрит на него.
— Кто победил? — неожиданно спросил он.
