— Разумеется. Мне или хватит одного, или не хватит двух. Существовали же мы на свете как-то до этого.
— Ну, мало ли… — с сомнением протянул Готье.
Но перед тем как отправляться, оставалось еще одно маленькое незаконченное дело.
Первым делом я решил найти д’Обинье. Это было несложно. Вопрос, другой, и неугомонный Агриппа нашелся сам, спешивший мне навстречу — он и сам искал меня с тех пор как узнал, что я проснулся.
— Послушайте, вы помните тех ребят, с которыми мы как-то поспорили, является ли земля круглой?..
— Именно! — воскликнул он. — Я все хотел сказать, что не видел их со вчерашнего дня. Они где-то отстали на обратном пути, будто испарились. Никто понятия не имеет, как и когда это произошло.
— Значит, вы тоже подумали, что дело нечисто?
— Верно. Их толком никто не знал. Ну, пожелали присоединиться, и бог с ними! Насчет формы земли они больше не задирались. И я бы внимания не обратил, если бы когда-то не тот забавный случай. Да и на известный пароль они не откликались. тут уж все им грешат!..
— Ясно. На него уже много кто не откликается, кто прежде должен был бы… А про дю Барра вы что-нибудь можете сказать? Вы прежде его знали?
— Да, бывало, встречались как-то, известный баламут…
— Баламут? И он всегда был склонен так запросто забывать про смертельные обиды?
Д’Обинье поднял брови, потом, наоборот, нахмурил.
— Вот не припомню что-то такого…
— А с теми ребятами он водил компанию?
— Пожалуй, что да.
— Вам не показалось странным, что он все время поминал старые обиды, а новых будто и не замечал? То есть, конечно, он протестовал против грубого обращения, не любил сталкиваться с препятствиями. Но раньше он склонен был сносить прямую грубость?
Д’Обинье уставился на меня с веселым интересом.
— Нет! Он бы не отступил, пока его не унесли бы на носилках!
— И как он сам? Тоже отстал вчера по дороге?
— Нет. Он здесь.
— И как себя ведет, если, конечно, вы обращали внимание?
— Ворчит на старое. Но ничегошеньки не делает. И никого не задирает. Конечно, обстоятельства сами по себе престранные. Но кроме той выходки… Нет. Ничего.
— Задание выполнено, и неважно, сорвалось оно или нет… По крайней мере, он не впал в ступор… И то неплохо!
— И что теперь? — встревоженно спросил д’Обинье.
— Не поднимайте пока шума. Кроме него и тех пятерых, кто-то всерьез поддерживал мятеж?
— Нет. И странностей… да мы ведь знали не всех, разве теперь уследишь?..
— Все верно… — кивнул я. — Надо просто все это поскорей прекратить… Я поговорю с д’Аржеаром, дю Барра не причинят вреда, но пока все не закончится, ему будет лучше посидеть взаперти, где он сам никому не сможет причинить вред.
Д’Обинье вздохнул, покачал головой и скорчил невеселую рожицу.
— Ну а что потом? Каким образом вы надеетесь все исправить?
— Есть пара идей… Надеюсь, что они помогут. — И еще один момент — лучше всего все же полагаться только на тех, кого знаешь лично. Но это на будущее…
* * *
Вот и пришло время для «основного блюда»…
Я выехал со своим отрядом, за который более или менее мог поручиться. Оставляя в замке не самую легкую обстановку, но где теперь могло быть легче?
На место встречи я прибыл не первым. Не потому, что был меньше к ней готов. Хоть и это наверняка. Но если бы я прибыл на место и никого там не застал, то не стал бы ждать и сразу повернул назад. Тот, кто назначает встречу, должен явиться на нее первым, чтобы подтвердить свое намерение. В то же время, слишком запаздывать я не собирался и рассчитал все так, чтобы явиться позднее не более чем на десять минут. И если бы в это время Клинора не было на месте…
Но он был там и ждал нас, как мы и договорились. Его свита на могучих конях, облаченная в блестящие панцири, стояла на дальнем краю поляны в торжественном безмолвии, будто выстроившиеся наготове шахматные фигуры. Сам он, налегке, без доспехов, в платье одновременно светлом и чопорном — серебристо-серых тонов, будто подавая пример дружелюбной беспечности, спокойно прогуливался рядом, заложив руки за спину и рассеянно пиная попадающиеся под ноги сосновые шишечки. Выглядел он молодо, для себя же, две тысячи лет спустя, но все-таки, то ли оттого, что я знал, кто он такой, то ли в самом деле — было что-то в его облике, что хотелось назвать немного замшелым… или выдержанным — как особая крепость вина? Нет. Не то. Просто что-то чуждое, неестественное, и да — старое, но совсем не для этого времени. Наверняка это относилось ко всем нам, в той или иной степени, и вряд ли имело отношение к настоящему возрасту какой-то одной из наших составляющих.
Все же у Линна было, пожалуй, особое положение. Ведь при всем этом, он оставался собой в более чистом виде.
Солнце играло яркими бликами на его непокрытых волосах цвета отполированного золота — старинного купола из другого места и времени. «Ваши пальцы пахнут ладаном»[3], — подумалось мне, и почему-то я был уверен, что он и сам думал о себе именно так.
Заслышав нас, он безмятежно поднял голову и с легкой улыбкой следил внимательным цепким взглядом холодных глаз за нашим приближением, готовый в любой момент, при малейшем признаке угрозы, дать сигнал к бою, исход которого для нас всех был сомнителен. Выехав на поляну, я поднял руку, приказывая нашим людям остановиться. Каррико отодвинулся назад, прослеживая исполнение. Фонтаж остановился рядом и опустил поводья, положив руки на луку седла без какого бы то ни было вызова, но с таким видом, будто именно в этом месте очертил границу — за ним — наша территория, впереди — нейтральная. Быть может — очень ненадолго. Наши всадники также были в броне и готовы к бою, кроме нас самих, так же как Клинор, демонстрирующих внешнюю готовность к перемирию и путешествующих налегке. Я выехал вперед и подчеркнуто светски поклонился стоящему на земле маркизу.
— Если ваши условия на время переговоров все еще в силе, они приняты.
Клинор окинул наш отряд взглядом и мягко, но царственно, наклонил голову.
— Я вижу, вас двое, — вкрадчиво проронил он. Он в самом деле полагал Фонтажа одним из нас? Или просто сделал замечание, чтобы получить подтверждение или опровержение.
— В некотором смысле, — я кивнул, не став пока опровергать его догадку. — Не считая остальных. А вас, кажется, теперь трое, не так ли? В некотором смысле? — Хотя Огюста, разумеется, тут не было. И Рауля, по каким-то причинам, тоже. Возможно, после вчерашнего, Клинора одолевали некоторые сомнения в его конечной лояльности.
— Но не здесь, — потупившись сказал Клинор и, снова подняв голову, улыбнулся деланно безмятежно.
