Он не преувеличивал. «Правда» в те годы сообщала в своей редакционной статье:
«Танковый или пехотный полк фашистов — серьезная сила на поле сражения. Но танковый или пехотный полк, следующий по железной дороге к линии фронта на платформах или в вагонах, может быть уничтожен группой партизан в несколько человек…
Славные партизаны и партизанки!
Бейте врага, уничтожайте его вооружение и технику в пути, на коммуникациях, на подходах к фронту, в глубоком вражеском тылу. Не давайте ему ни минуты покоя».
Сознание того, что в глубоком тылу у врага мы будем проводить эту линию партии, заставляло нас со всей ответственностью готовиться к будущим боям.
И вот я опять встретился со своим учителем. Воспоминаниям и рассказам, казалось, не будет конца.
— Постой, — сказал я, — в сорок первом у тебя этого ордена не было. — Я указал на новенький, сияющий орден Красного Знамени. — Рад за тебя. Давно его получил? За что?
— А за фашистов, — засмеялся Дубиллер. — Чем больше их бьешь, тем победа ближе.
Забегая вперед, скажу, что в конце сорок четвертого года Владимир Дубиллер был награжден вторым орденом боевого Красного Знамени, рядом с которым на груди у него блестели партизанские медали I и II степени. К этому времени на личном счету группы подрывников-партизан Ковпака, которую возглавлял Владимир Дубиллер, числилось четыре взорванных железнодорожных моста, более двадцати разрушенных шоссейных мостов, шесть взорванных железнодорожных станций, более двух тысяч обезвреженных вражеских мин и более тридцати сожженных немецких танков.
Длинные скрытые переходы по лесам и болотам с грузом взрывчатки за плечами, холод скованной стужей земли, на которой Дубиллеру приходилось лежать целыми сутками, изучая систему охраны пути или поджидая вражеские машины, опасность, тревога, смертельный риск — все пришлось испытать ему. И все-таки веселый, легкий и открытый характер Дубиллера не изменился. А уж изобретательности, находчивости, неистощимой фантазии ему и его товарищам не приходилось занимать.
Вот несколько историй о Володе Дубиллере — парне с московских Филей.
По данным помогавшего нам польского патриота поручника «Камня», в селе Свента Рудня находился склад боеприпасов одной из фашистских дивизий. В штабе Вершигоры решено было этот склад уничтожить.
И вот, когда приказ уже был подписан, маршрут разработан и разослан подразделениям, разведка получила сообщение: в то самое время, когда наша колонна будет проходить около станции Вулька через железнодорожный переезд, туда подойдет воинский эшелон с гитлеровским танковым полком.
Немцы, навязав нам бой, могли бы помешать выполнению намеченной операции. Пройти без потерь через переезд у станции Вулька и прорваться к Свента Рудне мы смогли бы теперь только в том случае, если бы эшелон с танками задержался в пути хотя бы на пять-шесть часов.
К командиру соединения наших отрядов подполковнику Петру Вершигоре были вызваны минеры Дубиллер и Осипенко. Там уже был и поручник «Камень» — худощавый мужчина с густой шапкой черных как смоль волос, с прямым и тонким носом.
Вершигора объяснил задачу.
— Задержать танкистов для нас сейчас особенно важно, — подчеркнул он, — иначе они сорвут нам операцию. Эшелон надо задержать в поле на несколько часов. Любой ценой.
— На железной дороге есть наш человек, — сказал поручник «Камень». — В случае необходимости можно к нему обратиться.
Он описал приметы «своего человека».
— Все понятно? — спросил Вершигора.
— Так точно.
— Ну действуйте, ребята…
К полудню следующего дня задание было выполнено: дорогу заминировали в двух местах. Выйдя на опушку небольшой рощи, партизаны направились к домику путеобходчика Тадеуша Стемпковского — «своего человека» поручника «Камня». Сын Стемпковского Стась тоже работал на партизан. Он устроился телеграфистом на полустанке, расположенном в пяти километрах от дома.
Путеобходчика минеры узнали сразу: человек высокого роста, сутулый, с длинным узким лицом и густыми усами, свисавшими вниз «по-запорожски». Во рту у него дымила большая изогнутая трубка.
Увидев подходивших к дому вооруженных людей, Стемпковский, строгавший во дворе доски, отложил в сторону рубанок, смахнул стружки на землю и облокотился на верстак.
— День добрый! — приветствовал старика Дубиллер.
— Дзень добры! — ответил, не вынимая трубки изо рта, Стемпковский.
— Когда удерут из Польши колбасники? — сказал пароль Дубиллер по-польски.
Вынув трубку изо рта, прищурившись и немного помедлив, Стемпковский ответил:
— Скоро. Когда взойдет заря с востока, — это был отзыв.
— День добрый, пан Тадеуш! — улыбнулся Дубиллер. Партизаны сердечно пожали Стемпковскому руку.
— Привет вам, друже, от пана «Камня»! — сказал Осипенко.
— Пан «Камень» — храбрый воин, — неожиданно для партизан Стемпковский заговорил по-русски. — Я очень ожидал пана поручника. Передайте: Стась узнал, что гитлеровцы сегодня изменили маршрут. Их танковый полк пройдет не по старой ветке железной дороги, а по новой. Новой! Да, да! Немцы проложили ее у нас недавно, сделали путь короче.
— Ка-а-ак! — Дубиллер схватил старика за руку.
Не говоря уже о том, что срывалась операция по разгрому фашистского гарнизона в Рудне, теперь сами ковпаковцы, их большой обоз, артиллерия, штаб и раненые могли попасть под внезапный удар гитлеровских танкистов с той стороны, откуда в этот день нападения больших сил противника не ожидалось.
Предупредить командование минеры уже не успели бы — до штаба было не меньше двух десятков километров, лошадей нет, а взрывчатка, вся, до последнего грамма, заложена ими на старой ветке железной дороги!
Беспокойство минеров передалось путеобходчику. Старый солдат, участник первой империалистической войны, он понимал, что отрядам русских друзей-партизан грозит беда.
— Постой, постой, хлопцы! — заговорил он вдруг. — Был случай на фронте… в четырнадцатом году… Айн минут! — Он поспешно отправился в дом и тут же вышел с буханкой хлеба в руках. Передав партизанам хлеб, он рассказал об одном эпизоде прошлой войны.
Лица минеров посветлели.
Тут же закипела работа: круглую буханочку обернули промасленной бумагой из-под взрывчатки, воткнули сверху капсюль и вставили в него кусок провода, с полметра длиной. С виду получилась мина, несколько необычной конструкции. Для вящего сходства Дубиллер, подобрав у дома Стемпковского несколько железных костылей, понатыкал их в хлеб. Теперь эта штука была похожа на мину больше, чем самая что ни на есть настоящая!
