Но Pay продолжал спрашивать.
— Доктор Кениг, что такое память с научной точки зрения?
— Память? Если коротко — электрические импульсы, возбуждающие биохимические процессы в нейронно-синаптических сетях.
— Электрическая схема, — подвел итог Pay. — Значит, все наше прошлое сводится к этому?
— Не совсем, все гораздо сложнее.
— Но в целом — так?
— Да.
— Спасибо, — поблагодарил Pay.
Все ждали продолжения, но через несколько секунд стало ясно, что он погружен в раздумья.
— И еще одна странность, — заметила Мэри-Кей, — сканирование мозга показало, что электрический потенциал — почти двести процентов от нормы.
— Неудивительно, что ее закоротило. — сказала Вера.
— И еще кое-что, — вспомнила Мэри-Кей. — Сначала это походило на всплеск активности мозга. Потом нам удалось уточнить картину. А она такова, словно мы имеем дело с двумя разными моделями сознания.
— Что? Это невозможно, — возразила Вера.
— Я вообще не понимаю, о чем речь, — признался Персивел.
Доктор Кениг заговорила тише:
— Ямми там не одна.
— Повторите, пожалуйста, — потребовал Персивел.
— Имейте в виду, — предупредила Мэри-Кей, — информация не для огласки.
— Обещаем, — сказал Томас.
Мэри погладила руку Ямомото.
— Мы сами не можем поверить. Несколько часов назад кое-что случилось. Приступы прекратились. Полностью. И Ямми начала говорить. Она была без сознания, но говорила.
— Отлично, — сказал Персивел.
— Но не по-английски. Мы такого вообще никогда не слышали.
— Какого — такого?
— В зале оказался практикант. Он раньше работал в воинской части, в субтерре. В Мехико. Военные устанавливали в пещерах микрофоны. Ему приходилось слышать записи, и он сказал, что звуки те же.
— Еще чего не хватало! — возмутился Персивел.
Вся эта неразбериха вывела его из равновесия.
— Именно.
— Глупости! — Персивел начал краснеть.
— Мы раздобыли в Министерстве обороны пленку с голосами хейдлов — это секретная информация. Сравнили с тем, что говорила Ямми. Не совсем одинаково, но очень похоже. Чтобы овладеть такими согласными, такими вибрирующими и щелкающими звуками, нужно упражнять голосовые связки. Ямми говорила на их языке.
— Где же она могла научиться?
— В том-то и дело, — сказала Мэри-Кей. — Во всем мире всего несколько пленных хейдлов, которые могут говорить. И Ямми говорила. Все записано.
— Могла слышать кого-то из пленных, — предположил Персивел.
— Она не просто подражала. Видите — вон, на стене?
— Грязь? — спросила Вера.
— Кал. Она начертила своим калом вот эти знаки. Все согласились, что знаки — хейдлские.
— Мы не можем их расшифровать, — сказала Мэри-Кей. — Мне рассказывали, что кто-то в Тихоокеанской подземной экспедиции начал расшифровывать хейдлский язык. Археолог, ван Скотт или как-то похоже. Экспедиция секретная, но откуда-то просочилась информация. Только теперь экспедиция пропала.
— Ван Скотт? — переспросила Вера. — А может, женщина? Али фон Шаде?
— Точно. Значит, вам известно о ее работе?
— Только в общих чертах.
— Она наш друг, — пояснил Томас, — и мы озабочены ее судьбой.
— Мне так и непонятно, — сказал Персивел, — как она может подражать языку, который только-только открыли, и имитировать речь, к которой люди не приспособлены?
— Она не подражает и не имитирует.
— Выходит, через эту несчастную с нами общаются жители преисподней?
— Нет, конечно, мистер Персивел.
— А что же тогда?
— Я понимаю, что звучит совершенно дико…
— После того, чего мы тут наслушались? — сказал Персивел. — Одержимость, бесы. Я достаточно заинтригован.
— В общем, — начала Мэри-Кей, — Ямми стала хейдлом. Точнее, хейдл завладел Ямми.
Персивел вытаращил глаза и зарычал.
— Послушаем, — прервала его Вера.
— Бад прав, — возразил Томас. — Мы добирались в такую даль, чтобы выслушивать всякую ерунду.
— Мы лишь идем туда, куда нас ведут факты, — защищалась Мэри-Кей.
— Давайте уточним. Душа из этого существа, — Персивел указал на разлагающийся череп, — перескочила в эту молодую женщину?
— Поверьте мне, — сказала Мэри-Кей, — что никто из нас не хочет в такое верить. Но произошло нечто ужасное. На диаграмме — зубец, как раз перед тем, как Ямми потеряла сознание. На видеозаписи она берется за электроды и тут же падает. Может быть, электрический сигнал прошел через ее руки. Или его послала голова. Я понимаю, звучит неправдоподобно…
— Неправдоподобно? Скажите лучше — дико, — отозвался Персивел. — Хватит с меня. — По дороге к дверям астронавт остановился перед черепом. — Не мешало бы в этом некрополе прибраться, — объявил он во всеуслышание. — Неудивительно, что тут зарождаются такие средневековые бредни.
Он раскрыл журнал и, бросив его на голову хейдла, прошествовал вон. Казалось, что глаза хейдла следят за всеми из-под навеса глянцевых страниц.
Мэри-Кей дрожала, потрясенная такой горячностью.
— Простите нас, — молвил Томас. — Мы-то уже привыкли друг к другу. И на людях иногда забываемся.
— Думаю, нужно пойти выпить кофе, — заявила Вера. — Здесь можно где-нибудь посидеть, чтобы собраться с мыслями?
Мэри-Кей привела их в небольшой конференц-зал, где стоял кофейный автомат. Монитор на стене передавал изображение лаборатории. После запаха разлагающихся тканей и химикатов даже сам аромат кофе принес облегчение. Томас всех усадил и принес кофе. Первую чашку он подал Мэри-Кей.
— Я понимаю, как это дико, — сказала она.
— Вообще-то, — признался Pay, который успокоился после ухода Персивела, — нам не стоило так удивляться.
— Почему же? — спросил Томас.
— Речь идет о всем известной реинкарнации. Если оглянуться назад, можно увидеть, что почти все теории на этот счет одинаковы. Австралийские аборигены хранят в памяти длиннейшие цепочки своих родословных — этой традиции двадцать тысяч лет. Вера в реинкарнацию бытует у многих народов — в Индонезии, у банту, у друидов. О ней писали такие мыслители, как Платон, Эмпедокл, Пифагор и Плотин. Орфическое учение, еврейская каббала — тоже попытки открыть тайну перевоплощения. Даже современная наука занималась данной проблемой. В моей стране реинкарнация считается вполне естественным явлением.
— Я никак не могу принять подобную мысль — здесь, в научной лаборатории, душа хейдла переселилась в другое существо.
— Душа? — переспросил Pay. — В буддизме нет такого понятия. Там говорится об однообразной череде перерождений, о переходе из одного воплощения в другое. Это называется сансара.
