— Ив… Ты чего? — усмехнулся вдруг Джант. — Неужели ты не знаешь, что такое оргазм?
Ива удивлённо склонила голову.
— Слышала… Но я не знала, что могу его испытывать.
— О… Вот оно что, — неловко опустил взгляд Джант.
— Что? Я что-то не так сказала?! — взволновалась Ива.
— Ив, оргазм все способны испытывать. И ты тоже.
Ива удивлённо уставилась в воздух.
— Видимо… — неловко улыбнулась она. — Видимо, мне ещё предстоит этому научиться.
— Возможно. Я так подробно об этом не читал, но почитаем, — сказал он и тяжело вздохнул. — А я думал, что вот так просто уничтожу твои страхи… Оказывается, это не так просто.
— О, Джант, прости… Я не хотела тебя разочаровывать, — опустила уши Ива.
— Всё в порядке. Наверное… Этот ублюдок оставил на тебе свой след.
— Свой след? — склонила голову она.
— Ну да, — пожал плечами Джант. — Я читал, что представительницы женского пола очень… ну, сильно зависят от своего предыдущего опыта. Что любое впечатление у них откладывается надолго, и его очень тяжело забыть.
Светозар и здесь постарался? Но ведь они избавились от него… Как же так? Ива накрыла лицо руками.
— Неужели я не смогу испытать это… чувство? — отчаявшись, спросила она.
— Сможешь. Просто, как ты говоришь, тебе надо научиться, — с улыбкой произнёс Джант, касаясь её лба своим. — Со временем всё придёт. А мы с тобой будем стараться.
— Мы?
— Да. Вместе.
Ива улыбнулась в ответ и коснулась его носа своим. Как же невероятно прекрасно, когда кто-то рядом с тобой во всех твоих бедах…
— Слушай… Может, продолжим? — предложила вдруг она.
— Ты уверена? Одного урока на сегодня не будет достаточно? — нахмурился он.
— Не это… Другое, — смущённо пробормотала она, расстёгивая пуговицу на штанах Джанта.
— А… Ты уверена? — Его лицо покрылось густым румянцем. — Ты не обязана…
— Но я хочу.
Откинувшись на бок, Ива потянула за собой Джанта. Её слабые ножки с удивительной лёгкостью утянули его за собой. Бёдрами Ива потёрлась о бёдра Джанта, с улыбкой целуя его.
— П-подожди…
Вдруг Джант приподнялся. Мигом сняв с себя рубашку, он приподнял одной рукой Иву и положил рубашку под её спиной. Ива улыбнулась и благодарно поцеловала его в нос.
Его руки скользнули ей под юбку. Почему-то теперь Ива не хотела думать совсем. Ей легче было довериться единению. Оно будто само собой подразумевало доверие. Любовь. Особое её проявление.
Он вошёл, проскользнув внутрь. После его ласковых игр внизу стало так мокро, что движения казались ещё приятнее прежнего. Каждой частичкой Ива чувствовала в себе Джанта, его частицу.
Единение. Точно оно.
Он двигался то плавно и легко, то с напором и силой. В ответ Ива отзывалась то тяжёлым дыханием, то почти грозным рычанием. Когда его плечо оказывалось близко, она кусала его и оставляла яркие пятна. Точно морские волны, ощущения накатывали на Иву, погружая её в себя с головой.
Стал твёрже. Иве безумно нравился этот миг, когда она буквально чувствовала его наслаждение. Спустя пару толчков он вышел, и единение кончилось.
— Я бы хотела, чтобы это длилось вечность, — выдохнула Ива.
— Я бы тоже… Но я не такой выносливый, — улыбнулся Джант, — пока.
На его слова Ива тихо засмеялась. Теперь и её клонило в сон. Где-то далеко-далеко шуршали ласковые морские волны…
История под названием «жизнь»
Посвящение студентов-учёных проходило немногим после посвящения в модератории. На посвящении они представляли результаты своих исследований, проводимых за всё время обучения.
Как ни странно, училась Ива всего ничего, а вынесла из крохотного «курса», возможно, даже больше, чем за всё время, проведённое в Высшей Школе Чудесных Наук и в Белокаменной Твердыне вместе взятых. И не знания были главным, что она познала. И не многогранность, многоликость мира. А то, что существует место, где она может быть счастлива.
И теперь, стоя у широкой сцены, Ива очень волновалась. Вокруг давила толпа студентов-учёных, ещё не вызванных к ответу. А их было много — чуть меньше половины. Выступления настолько затянулись, что на Империю Лонг уже опустились первые сумерки.
Впервые Ива заметила, что ни толпа, ни томительное ожидание не гложут её. Точнее да, ей неуютно, но то не были первопричины.
Скорее дело заключалось в том, что ей предстояло выступить перед целым городом-государством. На посвящение учёных собралась, казалось, вся Академия, заполнив бескрайнее лонгское поле. Может, и с модераториями было так же, но после пожара Ива не выясняла, как проходило посвящение оставшихся студентов, кроме Джанта.
Подмостки расположились совсем рядом с панцирем Адалинды, неподалёку от её головы. Сама черепаха тоже смотрела на представление. Ива понятия не имела, осознавала ли Адалинда, что происходит, но неподдельный интерес читался в её больших глазах.
Перед подмостками в первых рядах сидели судьи. Хотя не совсем правильно было их называть судьями, скорее самые почётные гости представления — Совет Кровавой Клятвы. И не совсем правильно сказать «сидели», ведь их места парили над остальной толпой. Хорошо устроились! Особенно Неизвестный в роскошном кресле с алыми бокалами по обе стороны. Как глава Совета Неизвестный, конечно же, расположился посередине. По левую руку от него невозмутимо восседал судья Форум, что-то непрерывно записывающий в тетрадь. По правую — профессор Сервус, его оценки выступления Ива слышала чаще всех. В конце концов, ведь он готовил всех этих студентов. И он в полном праве высказаться по этому поводу. Рядом с ним, словно нарочно, посадили бедного скромного Вергилия, который всем говорил, что их исследование очень интересное и обязательно запомнится в истории Черепаховой Академии.
А вот сидевшего с другой стороны пурина Ива не знала. Но разумно было бы предположить, что это был тот самый Паук, о котором так много говорили Неизвестный и Джант. Самый ответственный участник Совета Кровавой Клятвы… И Ива даже не могла разглядеть лица.
Дело в том, что Паук, как и Неизвестный, видимо, предпочёл остаться неузнанным. Его ловкое, но мускулистое тело было облачено в обтягивающий чёрный костюм без всяких отличительных знаков. Лицо укрывала маска, обернувшая его лицо так, что оставались видны только два горящих красных глаза. Они с прищуром смотрели на студентов, и у Ивы — хоть на неё взор и не падал — тоже чувствовала их давление. Единственное, что выделяло Паука из толпы — длинные, роскошные, смольные волосы. Ива ему завидовала: её волосы были такими тяжёлыми, что красивую пышную причёску сделать было почти невозможно, а у Паука локоны казались шёлковыми, прямыми от природы. Отчего-то Ива представляла себе Паука совсем иначе. С завлекающим, мирным лицом, может быть, даже полненьким. Впрочем, у Ивы всегда были странные представления о важных мудрецах.
Наверное, пары мгновений Иве хватило, чтобы вдоволь наглядеться на Совет Кровавой Клятвы. А остальные несколько часов, которые они ждали стоя (на что многие студенты жаловались, но поделать и вправду было нечего — вряд ли у Академии были время и средства выставлять стулья на один долгий вечер) — Ива раздумывала над своим выступлением. Сумеет ли она хорошо спеть? Вроде голос у неё на высоте, Ива берегла его перед ответственным днём. Достаточно ли хороши её баллады, положенные на музыку? Зоззи оценил и даже похвалил.
Сможет ли Ива побороть ступор и страх? Вот это ей ещё предстоит узнать.
Облокотившись о сцену, она смотрела, как совсем рядом Бич лихорадочно бегала между модераториями, поправляя их внешний вид. Выглядели они… Джант подобрал очень интересное слово — «экстравагантно». Что означало «выделяясь» на берском. Бич сделала всё, чтобы их маленькую команду запомнили. И чтобы другие студенты-учёные смотрели на них с вездесущим ужасом.
Для себя Бич выбрала чёрную рубашку и… короткие штаны, едва ли что-то прикрывающие. Сама она назвала их «шорты». Как поняла Ива, такую одежду придумали в Академии, и больше нигде в мире её не носили. Чаще всего — Ива догадывалась — по религиозным причинам. Сами по себе шорты были смешением обычных портков и коротких юбок вондерландских вояк. В Черепаховой Академии их использовали в тёплую погоду при чистке панциря Адалинды.
