Последовала неделя осторожных переговоров, и Чэнгуна пригласили поиграть в гольф с одним из более высоких чинов. Шофер привел посольский «мерседес» на большую стоянку на окраине столицы, за гольф-клубом Хараре и, как было велено, оставил машину без присмотра. Сам Чэнгун в это время играл в гольф. Он играл на уровне десяти гандикапов, но, когда требовалось, мог изобразить неопытного игрока.
В данном случае он позволил противнику выиграть три тысячи долларов и заплатил ему наличными при свидетелях в помещении клуба.
Вернувшись в свою официальную резиденцию, он приказал шоферу поставить машину в гараж и отпустил. А потом в багажнике нашел шесть крупных рогов носорога, завернутых в мешковину.
Со следующей дипломатической почтой он отправил рога отцу, и тот продал их в своем магазине в Гонконге за 60 тысяч американских долларов. Отец был очень доволен и написал сыну длинное одобрительное письмо, напоминая о своей любви к слоновой кости. Чэнгун исподтишка распространил известие, что он большой охотник не только до рогов носорога, но и до слоновой кости, и ему по торговой сети предложили несколько различных партий незарегистрированной и не проштампованной кости. Потребовалось совсем немного времени, чтобы в замкнутом небольшом кругу браконьеров распространилось известие: появился новый крупный покупатель.
Через несколько месяцев к нему обратился сикх-делец из Малави, который будто бы искал тайваньских вложений в развитие рыболовства на озере Малави. Их первая встреча прошла очень хорошо. Чэнгун посчитал предложение Четти Синга привлекательным и передал его отцу в Тайпей. Отец подтвердил его мнение и согласился на ведение дел с Четти Сингом. Когда документ был подписан в посольстве, Синг пригласил Чэнгуна на обед, а за обедом заметил:
— Я знаю, что ваш достопочтенный отец очень любит прекрасную слоновую кость. В знак моего искреннего уважения к нему я мог бы организовать постоянное поступление кости. Я уверен, вы в состоянии переправлять товар отцу без лишних проволочек. Большая часть бивней будет не зарегистрирована.
— Это неважно. Я терпеть не могу возню с бумажками, — заверил Чэнгун.
Через короткое время Чэнгуну стало ясно, что Синг возглавляет целую браконьерскую сеть, орудующую в тех африканских странах, где еще оставалось много слонов и носорогов. Он собирал белое золото и рог в Ботсване и Анголе, в Замбии, Танзании и Мозамбике. Он контролировал все стороны деятельности этой организации вплоть до создания вооруженных банд, которые регулярно грабили национальные парки разных стран.
Вначале Чэнгун был для него просто очередным клиентом, но вот начало процветать их совместное рыболовное предприятие на озере Малави, они еженедельно вылавливали сотни тонн крошечной рыбки капента, высушивали и вывозили на восток, и их отношения стали меняться. Они делались все более сердечными и доверительными.
Наконец Четти Синг предложил Чэнгуну и его отцу собственную долю в торговле слоновой костью. Естественно, взамен он попросил немалых вложений в торговлю, чтобы расширить масштаб партнерских операций, а также крупную сумму наличными в знак признания добровольного участия в операциях.
В целом это потребовало свыше миллиона долларов. Чэнгун с ведома отца сумел искусным торгом сократить эту сумму вдвое.
Только став полноправным партнером, Чэнгун сумел оценить истинный размах и масштаб операции. В каждой из стран, где еще сохранилась значительная популяция слонов, Чэнгун сумел обзавестись соучастниками в правительстве. Многие его контакты проходили на уровне министров.
Во всех крупных национальных парках у него были свои платные информаторы и чиновники. Одни просто следопыты и лесничие, другие — главные хранители, руководящие парками, те, кто по долгу службы должен был охранять и защищать диких животных.
Партнерство оказалось столь выгодным, что, когда срок службы Чэнгуна истек, его отец через своих друзей в тайваньском правительстве продлил этот срок еще на три года.
К этому времени отец и братья Чэнгуна в полной мере сознавали инвестиционные возможности Африки. Начав с небольшого, но прибыльного рыболовного предприятия, потом благодаря добыче слоновой кости и торговле его семья все больше углублялась в Черный континент.
Ни Чэнгун, ни его отец не испытывали никаких угрызений совести из-за связей с режимом апартеида и начали увеличивать вложение средств в Южную Африку. Они, конечно, знали, как осуждают во всем мире эту политику, знали об экономических санкциях, до того снижавших стоимость земли и другой недвижимости в стране, что разумный делец просто не мог этим не заинтересоваться.
— Достопочтенный отец, — сказал Чэнгун отцу в одно из своих частых возвращений в Тайпей, — через десять лет апартеид и правление белого меньшинства будут стерты с лица земли. И тогда цены в Южной Африке достигнут своего истинного уровня.
Они покупали огромные ранчо в десятки тысяч акров за стоимость трехкомнатной квартиры в Тайпее. Скупали заводы, офисные здания и торговые центры у американских компаний, которые правительство заставляло прекратить деятельность в Южной Африке. За имущество стоимостью в доллар они платили по пять центов.
Однако отец Чэнгуна, который, помимо всего прочего, был управляющим гонконгским автогоночным клубом, оказался слишком проницательным игроком, чтобы класть все яйца в одну корзину. Инвестиции делались и в другие африканские страны. Только что был заключен договор между Южной Африкой, Кубой, Анголой и Соединенными Штатами о предоставлении независимости Намибии. Семья вкладывала деньги в недвижимость в Виндхуке и в рыболовные и горнодобывающие лицензии этой страны. Через Четти Синга Чэнгун познакомился с министрами правительств Замбии, Кении и Танзании, которые по финансовым соображениям благосклонно отнеслись к вложениям в экономику их стран; отец Чэнгуна нашел плату за это вполне приемлемой.
Тем не менее, несмотря на все эти крупные вложения, отец Чэнгуна по причинам сентиментального свойства по-прежнему интересовался первым предприятием по добыче слоновой кости, которое и привлекло его внимание к Черному континенту.
Во время последней встречи, когда сын склонился перед ним, прося благословения, он сказал:
— Сын, я был бы очень доволен, если бы, вернувшись в Африку, ты смог найти большое количество зарегистрированной и проштампованной слоновой кости.
— Достопочтенный отец, единственный легальный источник кости — правительственные аукционы.
Чэнгун умолк, заметив презрительное выражение на лице отца.
