Тихий смешок вывел меня из состояния задумчивости. Я обернулась и посмотрела на господина Тина. Лекарь все так же сидел на полу, скрестив ноги, руки его были сложены в молитвенном жесте на обнаженной груди, мужчина скинул сюртук с жилетом и расстегнул рубашку перед тем, как сесть на пол. Глаза лекаря все еще оставались закрыты, но на губах застыла улыбка.
— Ты его уже держать в руке, — не глядя на меня, произнес мужчина. Я вспыхнула, но постаралась подавить смущение.
— Ничего смешного, — буркнула я и уселась на подоконник.
— Ничего, — согласился Бонг. — Совсем.
Через полчаса дверь открылась, и к нам вернулся Кузнечик. Господин Даэль тут же открыл глаза и потянулся.
— Говори, — велел он.
— Нашел местечко, лучше не придумаешь, — сообщил Кузнечик, падая на свободный стул. — И карету есть, где спрятать. Им некуда будет деться.
— Отлично, — кивнул боцман.
Еще через час появился Самель. Он принес свежие булочки и горячий чай в котелке. Раздал все это нам и присел на кровать. Хлипкое ложе застонало и с громким треском развалилось. Великан невозмутимо вытер с лица свой чай, перелитый в глиняную кружку, откусил кусок булки и сказал:
— Ребята показали путь, но карету придется бросить.
— Ясно, — кивнул боцман, доедая завтрак. — Ждем Мельника.
Мельник явился спустя еще полтора часа, когда мы уже начинали нервничать. Он ввалился в комнату, шумно выдохнул и махнул рукой:
— Готово.
Господин Даэль поднялся со своего места, размял плечи и осмотрел нас:
— Полный вперед, — усмехнулся он. — Выдвигаемся.
Я вознесла короткую молитву, поправила прическу и платье, еще раз помолилась и решительно направилась следом за нашим военачальником. Эрмин вышел первый, чтобы подготовить лошадей, за ним ушел Кузнечик. Самель начинал наше шествие, Мельник его заканчивал, а мы с боцманом и лекарем шли между ними. Никто не оговаривал подобного перемещения, но все остались верны своим изначальным ролям.
— Мо…я помощь нужен? — негромко спросил меня господин Тин.
— Справлюсь, — коротко ответила я, сжимая в пальцах веер, чтобы унять дрожь.
— Да. — Кивнул в ответ лекарь, и это было лучшим из того, что он мог сказать.
Мы добрались до улочки, облюбованной Кузнечиком за час до появления конвоя и кареты с приговоренным капитаном Лоетом. Эрмин направил лошадей в указанный Кузнечиком проулок. Там и поставили карету. Из проулка можно было попасть на соседнюю улицу. Самель прогулялся в ту сторону и вернулся, удовлетворенно улыбаясь. Господин Даэль прогулялся по улочке, по которой должны были повезти Лоета и вернулся к нам, потирая подбородок.
— Вы уверены, что они тут проедут? — спросил он. — Через эту улицу путь к площади дольше.
— Через эту, — осклабился Самель. — Лис свою работу сделает, отличный парень.
— К дьяволу, — с досадой произнес боцман. — Как же мало времени на подготовку, предусмотреть все невозможно.
— Не дергайся, граф, — усмехнулся Мельник. — Мы начали со знакомых Мясника, с контрабандистов. Они нам показали путь до центральной площади, который проезжает приговоренный. У конвоя не останется выхода, дорога будет только одна, эта.
— Всевышний, помоги нам, — прошептала я.
— С нами Ангел, — улыбнулся Даэль, — что еще нужно для удачи.
О том, что мое присутствие в тюрьме делу не помогло, я напоминать не стала. Боцман достал свой брегет, кивнул каким-то своим мыслям и отправил Эрмина следить за дорогой. Его роль была небольшой — объявить, когда появится конвой, и вернуться к карете, чтобы она могла без промедления сорваться с места. Мое присутствие в центре событий мужчине не нравилось, но это не смогло повлиять на его местонахождение.
— Ангелок, помните, как я учил? — спросил меня Самель, когда я готова была покинуть душный экипаж.
— Помню, — выдохнула я, а затем произнесла слова Красавчика, ставшие для меня чем-то вроде правила. — Такова жизнь пирата. Или ты, или тебя.
— Верно, — подмигнул мне Кузнечик.
Я взяла боцмана под руку, и мы направились прогулочным шагом вдоль по улице. Мельник прошел мимо нас и прислонился плечом к стене. Самель и Кузнечик остались в проулке, а Бонг перешел на другую сторону улицы и присел на корточки, подзывая к себе огромную черную собаку. Она басовито гавкнула, потом завиляла хвостом и подошла к лекарю.
Даэль снова взглянул на свой брегет. Я старалась не выдавать своего волнения и не привлекать к нам внимания редких прохожих. Хвала Всевышнему, градоправитель сумел привлечь всеобщее внимание к казни нашего капитана, и большая часть горожан сейчас собралась возле площади в ожидании будущего висельника.
Неожиданно где-то за домами что-то оглушительно грохнуло и послышались крики. После этого раздался короткий свист, и Эрмин нырнул в проулок к карете. Даэль выпустил мою руку и перешел на сторону лекаря. Я зажмурилась, и на меня налетел Мельник. Одновременно с этим на улицу въехал конвой из шести конных солдат, между которыми ехала черная карета с зарешеченными окошками.
— Помогите! — истошно закричала я на мавринийском, когда Мельник, ухватив меня за горло, потащил к стене дома. — Помогите же мне! — Этим коротким словам меня научили еще на постоялом дворе.
Офицер, возглавлявший конвой, пришпорил коня и помчался в нашу сторону. Мельник толкнул меня в пыль и бросился вдоль домов. Ему наперерез поскакал один из солдат. Офицер спрыгнул с коня и склонился ко мне. Он что-то спросил меня. В голосе мужчины я услышала заботу. С легким уколом совести, я бросилась ему на шею, вынуждая склониться еще ниже. Одной рукой крепко удержала за шею, а второй достала из складок платья нож. Зажмурившись, я прошептала:
— Или ты, или тебя, — и после этого всадила клинок в бедро офицера, тут же провернув его в ране.
Мужчина вскрикнул, и я резко отскочила от него. Я еще успела заметить, как солдат, пытавшийся перехватить Мельника, валяется на земле с перерезанным горлом. Как от четкого и быстрого удара Бонга падает еще один солдат. Заметила Даэля, открывавшего дверцу кареты.
— Сука, — неожиданно услышала я оскорбление на родном языке, и офицер резко дернул за подол платья, завалив меня на землю.
От неожиданности я потеряла драгоценные секунды, и мужчина успел навалиться на меня всем телом. Страх лишил меня всяких ограничений, сковывавших еще минуту назад. Пальцы крепче перехватили рукоять ножа, я взмахнула рукой, но офицер успел заметить и перехватил мою руку. Он ударил меня по лицу, и мгновенная вспышка боли ослепила меня. В следующую секунду в шею кольнуло острием моего собственного ножа. Я зажмурилась, но смерть не спешила ко мне. Тяжесть мужского тела исчезла. Послышался короткий вскрик, и я открыла глаза.
