— Ты опять изменяешь мне, ветреница, — укоризненно произнес Вэйлр Лоет.
Он наклонился и рывком поднял меня на ноги, сжал ладонь и, весело подмигнув, крикнул:
— Ходу!
Подол платья ужасно мешался, я вырвала свою руку у капитана, задрала подол, и побежала, уже не путаясь в платье. Лоет пропустил меня вперед и хохотнул, глядя на штаны и сапоги, спрятанные под длинным подолом. Я перепрыгнула через тело солдата с разорванным горлом. Недалеко стояла та самая черная собака и провожала нас взглядом умных карих глаз.
Стараясь сейчас не думать обо всем случившемся, я влетела в карету. За мной захлопнулась дверца. И я увидела, как Лоет, Даэль, Тин и Мельник, запрыгивают на лошадей убитых конвоиров.
— Вперед! — гаркнул капитан, и карета сорвалась с места.
Мы промчались через несколько улиц, попетляли в переулках и остановились на городской окраине. Дверца тут же распахнулась, я выскочила наружу.
— Запрыгивай, — Вэй протянул мне руку.
Ухватившись за протянутую ладонь, я наступила на носок его сапога, и, послушная силе пирата, взлетела на лошадь.
— Маленькая воительница, — улыбнулся мне Лоет, и лошадь снова сорвалась с места.
Я вытянула шею и покачала головой. Эрмин запрыгнул к Мельнику, Кузнечик к лекарю, а Самель к Даэлю, и эта несчастная лошадь присела на задние ноги. Однако, понукаемая всадниками, продолжила скачку.
— Налево! — крикнул кок.
Капитан послушно направил нашу лошадь в левую сторону. Тут нас ждали открытые ворота неизвестного дома.
— В ворота, — коротко бросил Самель.
Мы въехали во двор, и ворота закрылись. Сухопарый рыжий мужчина, помахал нам рукой. Он указал на разлом в стене, закрытый вьющимися растениями. Со стороны невозможно было догадаться, что кусок стены отсутствует. Самель помахал мужчине рукой, а капитан что-то сказал на его языке.
— Что ты ему сказал? — спросила я.
— Сочтемся. — Ответил Лоет.
Подросток, такой же рыжий, как и мужчина во дворе, отвел в сторону растения, и мы нырнули в лаз. Когда я обернулась, ветки растения уже закрыли дыру. Мальчик помахал нам рукой и спрыгнул со стены. Теперь наш путь лежал в сторону берега, где должна была нас ждать заготовленная Мельником лодка.
Мы выскочили на дорогу и помчались по ней. Но галоп быстро перешел в рысь, потому что лошадь боцмана и кока начала уставать. Это промедление стоило нам драгоценного времени. Через некоторое время за спиной послышались звуки погони. Лоет грязно выругался… я следом за ним.
— Фи, Ада, какая же ты грубиянка, — насмешливо скривился Вэй.
— Я сегодня впервые воткнула в живого человека нож. В моем моральном падении брань — меньшее из зол, — отмахнулась я.
Погоня настигала нас. Я тревожно выглядывала из-за плеча капитана. Бонг отдал поводья Кузнечику, сам развернулся на крупе, усевшись спиной к пирату и немало восхитив меня своей ловкостью, достал из-за пазухи кисет. Взмах руки, и раздались короткие хлопки, перешедшие в треск. Лошади преследователей испуганно шарахнулись в сторону, а нас заволокла завеса едкого дыма, который ветер так же относил на преследователей.
Недалеко от полосы песка, лошади остановились. Мы спрыгнули на песок и побежали к лодке, вытащенной на берег. Она была большой и тяжелой. Меня посадили в лодку, и мужчины навалились на нее. Они двигали наше маленькое судно до тех пор, пока не закончилась отмель. Затем по очереди запрыгнули в лодку. Самель и Мельник сели на весла. Здесь их было две пары. Уключины отвратительно заскрипели под натиском силы двух огромных пиратов.
Господин Даэль достал пистолеты, передав их капитану. Когда преследователи выскочили на берег, мы уже успели отойти. Зазвучали выстрели. Пули вспороли водную поверхность, одна застряла в деревянном борту лодки, выбив щепы, одна из которых царапнула по щеке Бонга. Капитан, Кузнечик и боцман, прицелились и выстрелили. Двое солдат на берегу упали. Затем снова выстрелили в нас. Господин Даэль вскрикнул и выронил пистолет. Должно быть от волнения, я истошно вскрикнула:
— Возлюбленный!
— Ничего, душенька, царапина, — насмешливо отозвался боцман.
— Не заигрались? — ядовито спросил Лоет, и Бонг расхохотался.
Через мгновение смеялись все. Пули уже не достигали нас. Бонг занялся плечом господина Даэля. Кузнечик и Вэй подсели к коку и Мельнику, взяв по второму веслу, и лодка побежала быстрей. Мы оторвались. А через полчаса, может немногим больше, впереди показался «Счастливчик». Силы и душевные, и телесные покинули меня, когда я осознала, что все закончилось. На борт я поднималась с единственным желанием — спать.
— Ада, — позвал меня Лоет.
Я обернулась к нему, дождалась, когда пират пойдет, улыбнулась ему и врезала со всей силы кулаком по лицу.
— За что? — опешил капитан.
— Убила бы, — ответила я и направилась к себе в каюту.
— Вот это женщина, — услышала я голос боцман.
— Наш Ангелок, — рассмеялся Самель.
— Мой ангел, — донесся до меня голос Вэя, и мне показалось, что в нем слышалась гордость.
Третий месяц плавания подошел к концу и начался четвертый, а до берега, с которого предстоит идти вглубь континента, мы так и не добрались. Иногда мне казалось, что мы мотаемся по морю без всякой цели. На высказанные мною подозрения, капитан возмущенно округлил глаз и вопросил тоном оскорбленной невинности:
— Как ты могла такое подумать?! Я твои деньги отрабатываю честно.
Я не нашлась, что ответить. Истинное расстояние, как и курс до нашей цели мне были неизвестны. В конце концов, Вэй не виноват ни в штиле, в котором мы потеряли время, ни в том, что «Синяя Медуза» вынудила нас встать на ремонт в порт Тригара, как не мог предугадать и то, что градоправитель Ардоса все еще ждал его. Если Всевышний посчитал нужным, чтобы мы прошли через все это, значит, так оно и было нужно. К тому же меня успокоил Бонг, которого я однажды спросила, жив ли Дамиан. Лекарь некоторое время молчал, затем попросил какую-нибудь вещь моего мужа. При мне была лишь книга, которую читал лейтенант Литин, и я взяла с собой в дорогу. Бонг взял ее, долго сидел с закрытыми глазами, поглаживая обложку, а после сказал:
— Жив, — наконец, сказал Тин.
— Ему больно? — я тревожилась, что мой супруг страдает от тягот плена. — Он страдает?
— Такого не чувствую, — ответил Бонг.
Я не спешила ни радоваться, ни огорчаться. Ответ мужчины мог означать, и как отсутствие у Дамиана сложностей, так и то, что этого лекарь просто не видит. Я попробовала уточнить, но Бонг ответил кратко:
— Я все сказал, — должно быть, он считал, что его ответы должны быть понятны с первого раза. Мне пришлось довольствоваться тем, что услышала.
