Нет, не стоит отравлять себя завистью. Лучше треснуть Фортуну по гнилым зубам и включиться в игру, предложенную шутником Фредом. И в этот раз уж наверняка выиграть.
Что же подразумевал Корман под названием Джи-джиду?
Нетрудно предположить, что клад был найден на планете Эгейское море, — раз Корман оставил свое послание на раковине. Но что за клад? И куда делись деньги? И почему в Интернете не было никаких сообщений о находке?
— Нашел десять миллиардов? Клад? — спросил профессор Рассольников — скорее, у себя самого, чем у Дерпфельда. — И что такое Джи-джиду? На каком это хоть языке? Может, на эгейском, раз это раковины с Эгейского моря? Ты не знаешь эгейского?
— Пока нет.
— Я тоже. Кстати, там, в кабинете, среди пустых карточек я нашел одну с запиской. Поначалу не придал ей значение, но теперь она кажется мне очень важной.
Платон процитировал записку:
«Им для того ниспослали и смерть, и погибельный жребий
Боги, чтоб славною песнею были они для потомков».
— Ну и что это значит? — Дерпфельд ждал немедленных объяснений.
— Это Гомер. Цитата из восьмой песни «Одиссеи». Гомер… Эгейское море. Тут явная связь.
— Отлично. Теперь я это знаю. Это как-то связано с убийством?
— Возможно, это связано с кладом, который Корман нашел… на Эгеиде? — высказав предположение, Платон внимательно глянул на Дерпфельда.
— Клад на Эгейском море. Смерть в «Эдеме». И между ними послание Гомера. Ничего не понимаю, — чистосердечно признался сержант. — Но связь есть?
— Связь есть, — подтвердил Платон. — И Альфред Корман чего-то или кого-то смертельно боялся.
— На меня он не произвел впечатления испуганного человека. Хотя, была одна странная вещь… Я встречался с ним несколько раз. Он хотел пригласить на Райский уголок то одного своего приятеля, то другого, просил оформить пропуска. И, кстати, залог вносил тут же, по первому требованию. А залог велик… Но всякий раз отменял приглашение.
— Меня он тоже хотел пригласить? — с улыбкой спросил Платон, уверенный, что услышит в ответ «да». И ошибся.
— Тебя — нет! — заявил Дерпфельд. — О тебе речи не было.
Платон не ожидал, что это его заденет. Но задело. Какая мелочь! Какая чепуха… наплевать!
Профессор Рассольников вернулся в столовую и налил себе текилы.
— Твой Корман — сволочь! — сказал он с улыбкой Елене.
Один глоток, и тут же обида показалась смешной и нелепой.
— Он и тебя надул? — вдовушка расхохоталась. — Он всех надул. Но никто не посмеет удалиться. Мы все на поводке. Будем плясать вокруг его выпотрошенного трупа. Где вы, пропавшие миллиарды? Ау! Кстати, ты знаешь, что полиция Райского уголка обещала заплатить один процент от найденных денег? Нет? Значит, и тут тебя надули. — Она поднялась. — А с меня копы взяли расписку, что я согласна на этот грабительский процент.
— Я собирался поведать профессору об обещанной награде. — Дерпфельд уселся за стол и принялся метать в рот ветчину — кусок за куском.
Елена удалилась. Шелковистая паутина ее пеньюара шелестела при каждом шаге. Дерпфельд перестал жевать и провожал взглядом красотку. Ткань сверкала, подчеркивая каждую округлость тела.
— Хороша, дрянь. И главное, не поддельная… — Дерпфельд спешно глотнул и едва не подавился.
— А ты был женат, сержант?
— Был. Однажды. Когда еще служил в военном флоте Лиги. Милашки из баров мне не нравились — слишком потасканные и сплошь — дешевая биокоррекция. Вот я и решил отыскать девочку в брачном агентстве. Я тогда не знал, что искательницы мужей заказывают себе компьютерное омоложение — это гораздо дешевле биокоррекции. Так что по тахионной связи со мной общалась двадцатилетняя очаровашка, а на встречу прибыла столетняя старуха, сумевшая наскрести сотню кредитов на реставрацию лишь титек и мордашки. Кожа на шее у нее была, как видавшая виды обивка кресел межпланетного челнока, задница — сплошные бугры… — Дерпфельд содрогнулся. — Она содрала с меня неустойку — тысячу кредитов плюс деньги на обратный перелет. С тех пор я предпочитаю пробовать товар наощупь. А твой дружок Корман хапнул первосортный экземпляр.
— Дружок Корман… — передразнил Платон. — Меня не было в списке гостей.
— Зато он упомянул тебя в статье о посещении Хрустального лабиринта. Статья затерялась на одном из сайтов МГАО и обнаружилась совершенно случайно, когда я запустил программу возвращения отправленных в архив сайтов. Из всех неархивированных разделов статья была изъята. Не было ее и в личном компе Кормана.
— Ты не пытался восстановить стертые файлы?
— Корман механически уничтожил часть памяти. Но вы же были с ним в лабиринте вдвоем. Что там особенного произошло?
Платон рассказал. Сержант слушал внимательно. Что-то просил повторить, задавал наводящие вопросы. Ничего интересного. Абсолютно ничего.
— Может, он что-то особенное упомянул в статье?..
— Он сообщил куда меньше, чем ты. Но что-то он хотел скрыть. Весь вопрос — что…
«Не строить теории, — вновь одернул себя Платон. — Гипотеза появится сама… Надо только подождать».
Ждать он терпеть не мог.
* * *
Сообщения о раскопках на планете Эгейское море были скупы и однообразны. Где там можно найти клад в десять миллиардов? Гробницы? Нет никаких гробниц на Эгеиде. Храмы с сокровищами? Про храмы есть глухие упоминания. Каждый известный род эгейцев имел своего собственного бога и свое святилище. Их развалины встречаются повсюду. Еще сохранились общие храмы Восьми материков. По храму на каждом из крупных архипелагов.
«Согласно некоторым данным, в храмах Эгеиды находятся уникальные алмазы. Лишь алмаз свыше пяти тысяч каратов достоин был богов Эгеиды. Так что знаменитый „Куллинан“ — крошка по сравнению с храмовыми сокровищами планеты. Самые уникальные сокровища таил храм Северного материка, который теперь находится на Северном архипелаге».
Кто знает, может Корман стащил из храма пару таких камешков? Жаль, Платона не было рядом. Пришел, взял, рассовал по карманам. Чушь, конечно… Но кто знает… Грабить храмы для черного археолога — привычное дело. Вся проблема в том, что такие действия не находят понимания у аборигенов.
«Развито изобразительное искусство»…
Это сообщение ничем не подтверждалось.
Развито искусство… Как будто искусство — это земледелие или производство пластиков.
А вдруг что-нибудь уникальное? Вот именно — что-нибудь! Культура Эгеиды считается второсортной. Каждая планета высоко ценит лишь собственное и презирает чужое. Чтобы иметь цену галактического масштаба, надо принадлежать к признанным цивилизациям. Эгеида такой милости не удостоена. Да она и не претендует, не рекламирует себя. Напротив, таится. Кое-что предъявляет, но как будто стыдливо. Вот данные по раскопкам на Южном архипелаге: несколько десятков примитивных золотых вещиц, украшения из раковин, ларцы из лазурита. Да, золото на планете есть. Но сколько золота надо вывезти на десять миллиардов, если нынче цена на галактической бирже — пять с половиной кредитов за одну тройскую унцию?
