— Нападение! — это слово я знала, потому поняла сразу.
Кричал один из часовых. Лоет выругался, снова схватил меня за руку, и мы побежали в обратную сторону, чтобы успеть взять оружие, оставшееся в повозке. Когда мы добежали, вооруженные всадники уже ворвались в наш лагерь, и бой завязался. Пираты уже не первый раз помогали охране каравана и самим караванщикам, заслужив славу бесстрашных рубак.
— Ангелок, не лезьте, — крикнул мне Красавчик, пробегая мимо.
— Согласен, — кивнул Вэй. — Сиди в повозке. Без тебя справимся.
Дело в том, что за те две недели, которые мы шли с караваном, нападений было три. И в двух из них я хваталась за саблю, когда разбойники подбирались к повозке, где лежали Даэль и Кузнечик. Мне было до одури страшно, но я вставала на защиту своих друзей, которые на тот момент были беспомощны, как дети. И если боцман еще отстреливался, то Кузнечик мог только скрежетать зубами и поливать нападавших отборной бранью, которую они не понимали. Ко мне всегда мчался Вэй, но преградить путь у меня получалось.
Я села к Кузнечику, господин Даэль, подхватив свою саблю, выскочил на помощь остальным. Эрмин держался недалеко от нас, но и он не мог постоянно видеть, что происходит за его спиной. Достав склянку с ядом, которая была у Кузнечика, я смачивала острия дротиков, готовясь оказать помощь издалека. Вид смерти стал мне, если не привычен, то после морских сражений и той мясорубки в горах, я относилась к убийствам гораздо спокойней, тем более узнав, каково это — убивать. Кажется, в этом походе милая маленькая бабочка окончательно сложила крылышки, уступая место Ангелку.
Кузнечик помогал мне смачивать острия, осторожно подавая мне дротики и повторяя:
— Ангелок, не пораньтесь сами.
Я выглянула из повозки. Недалеко от нас шла схватка. Примерившись, я бросила первый дротик. Он попал в руку, взметнувшего саблю бандита. Он бросил взгляд назад, заметил меня, но не понял, что произошло. Безобидное, на первый взгляд, жало оцарапало его кожу и упало на землю, тут же затоптанное сапогом. Но вот разбойник начинает двигаться, кровь ускоряет свой бег по его телу… Мужчина мотнул головой, еще раз, остановился и схватился за горло. Он еще хрипел в своей агонии, когда сабля одного из воинов, охранявших караван, пронзила и без того умирающее тело, облегчая его муки.
— В шею или лицо метьтесь. — Кузнечик подал мне следующие дротики.
— У них открыты только руки и глаза, — ответила я.
— Дьявол их дери, — выругался матрос. — Эх, жаль я не могу сам…
Но я уже не слушала его, выбирая следующую жертву. Жалко ли мне было тех, кто сейчас пытался убить моих друзей и тех, кто оказался к нам добр, приютив на время пути? Нет. Я научилась отличать случаи, когда можно проявлять жалость, а когда нет. Или ты, или тебя. Я столько раз смотрела в глаза смерти за это время, что научилась по-настоящему ценить жизнь. «Когда нечего терять, кроме собственной жизни, сможешь многое». И это так. Когда-то, в начале пути, я переживала, что могу погибнуть, и тогда Дамиан не дождется с помощи. Сейчас же я в первую очередь помнила, если я выживу, то и Дамиан будет спасен. Во мне прибавилось здорового эгоизма, и это мне нравилось.
Дротики летели в свои цели, как одинокие смертоносные пчелы. Одни достигали разбойников, другие бездарно падали на землю. Нападавших было много. И вслед за дротиками в ход пошло другое оружие. Кузнечик теперь перезаряжал мне пистолеты, морщась, когда приходилось напрягаться. Я делала выстрел, кидала ему разряженный пистолет и брала новый. Но было страшно попасть в своих в этом мельтешении, потому я стреляла нечасто.
Несколько раз мне на глаза попадался капитан. Он встречался со мной взглядом и снова завязал в новой схватке. А потом я услышала крик Фаниса. Он отбивался, но на него наседали двое, а силы пожилого мужчины уже были не те. Я обернулась на Кузнечика, он как раз зарядил пистолеты заново. Он понял мой взгляд.
— Всевышний с вам, Ангел, — сказал мужчина, — я отобьюсь.
— Я быстро, — кивнула я и, схватив свою саблю выскочила из повозки, забывая приказ капитана.
Успела. Скрестила саблю со вторым разбойником. Глаза нападавшего чуть округлились, затем послышался смешок, и он пошел в атаку. Эти две недели не прошли даром. После схватки в горах Вэйлр продолжал обучать меня. Уже более серьезно, чем на корабле. И его «убита» были вызовом и призывом услышать: «Молодец, мой ангел». К тому же силы в моих руках за время всех наших странствий прибавилось, потому разбойника ждало неприятное открытие — щенок имеет зубы.
— Лейн!
Фанис попытался отвлечь на себя внимание моего противника, но его собственный наседал, потому погонщик был вынужден заняться своим спасением. Разбойник наступал, я отбивалась, пытаясь контратаковать. Не хватало опыта и мастерства. Плечо обожгло болью, и рукав окрасился кровью. Это только еще больше разозлило и подстегнуло. Звенела и скрежетала сталь клинков. Кажется, ко мне пробивался Вэй, потому что до меня долетело мое имя, мое настоящее имя. Мне некогда было смотреть по сторонам.
Разбойник махнул по ногам, я подскочила, перелетая лезвие, упала, но успела подставить саблю. Мужчина что-то сказал, я поднажала и оттолкнула его, вскакивая на ноги.
— Ада!
Не показалось. Я на мгновение отвернулась, отыскивая взглядом взъерошенного и перемазанного кровью капитана, и сабля разбойника наотмашь прошлась по моей груди.
— Нет! — рев капитана ошеломил меня.
Я изумленно смотрела, как расползаются разрезанные петли жилета, рубаха и ткань повязки на моей груди, не позволившей клинку добраться до тела. Моя грудь, освобожденная от ткани, колыхнулась, и разбойник издал изумленное восклицание. Он сдернул с лица черную ткань, и я успела увидеть на его щеке татуировку какого-то оскаленного животного. Мужчина выбил из моих рук саблю, пока я пыталась прикрыть то, что обнажилось после удара. Подхватил меня и запрыгнул на коня, стоявшего недалеко.
Вэй, отбившись от того, кто преградил ему путь, кинулся наперерез, но новый разбойник вынудил моего пирата снова поднять саблю.
— Ада!!! — его крик я услышала, когда всадник промчался мимо пиратов, не успевших понять происходящего, выскочил за пределы нашего лагеря и, что-то крикнув остальным, поскакал во тьму ночи, не позволяя мне вывернуться и скатиться на землю.
Я попыталась укусить его, но разбойник ударил меня по голове, и я потеряла сознание.
Когда я пришла в себя, на улице было уже светло. Скривившись, я положила на гудящую, подобно большому церковному колоколу, голову ладонь и тихо выругалась, вспоминая произошедшее. Меня украли, и, должно быть, сейчас я нахожусь у похитителя. А если Вэй смог отбить меня? Вдруг он рядом, а я думаю, что нахожусь в плену? Я открыла глаза и порывисто села. Колокол в голове загудел невыносимо громко, и я со стоном упала обратно на кровать.
