— Ты слишком осторожна, — сказала матушка, когда мы сели в коляску.
— Но как же, матушка. Мы в компании чужого жениха, это ли не повод для пересудов? — возмутилась я.
— Какие глупости, Ада! — воскликнула она. — Ты вбила себе в голову то, чего нет, и теперь отказываешься от своей мечты.
Я промолчала. Если бы господин Литин не был связан чаяниями Эдит, если бы я не была связана данным ей обещанием, если бы все произошло иначе, то я бы вела себя соответственно ситуации, но сейчас стоило проявить благоразумие, коего у меня было в избытке.
Оглянувшись, я заметила, что коляска едет отнюдь не к нашему дому.
— Матушка, куда мы? — забеспокоилась я.
— Давно не была возле лесного озера, — беспечно ответила она.
— Это невыносимо, в конце концов, — рассердилась я.
Когда мы покинули пределы Льено, нас догнал Дамиан. Он поравнялся с коляской и широко улыбнулся.
— Надеюсь, здесь меньше условностей, которые смущают вас, Адалаис? — спросил молодой человек.
— Здесь осталась одна условность, смущающая меня — вы, — ответила я, хмурясь.
Коляска подъехала к одному из живописнейших местечек в предместье Льено. Дамиан лихо спешился и поспешил помочь нам с матушкой выйти. Я шагнула на землю первой, и услышала то, что потрясло меня до глубины души:
— Трогай!
— Матушка! — я в панике обернулась, глядя вслед отъезжающей коляске.
— Ада, я недалеко, — ответила она. — И никаких глупостей! Дамиан, вы меня услышали? Я вам лично вырву бесстыжие глаза, если вы обидите мою дочь.
— Мои глаза мне дороги, мадам Ламбер, — рассмеялся господин лейтенант и обернулся ко мне. — Нам стоит объясниться, — произнес он и подал мне руку.
От руки я отказалась, сорвала травинку и нервно теребила ее в руках, пока шла до озера. Здесь обнаружилось поваленное дерево. Дамиан скинул сюртук и постелил его, предложив мне присесть. От подобной любезности я отказываться не стала, она пришлась весьма кстати потому, что ноги от волнения и страха подрагивали. Мы некоторое время молчали. Я смотрела на воду, Дамиан стоял рядом и поглядывал на меня, но не спешил начать разговор.
— Вы хотели объясниться и молчите, — заметила я.
— Не хочу нарушать очарование момента, — ответил он, и я, наконец, осмелилась взглянуть на господина лейтенанта. — Почему вы боитесь меня, разве я так уродлив и неприятен?
— Нет! — поспешно воскликнула я и осеклась. — Вы далеко не уродливы и сами об этом знаете.
— Тогда почему вы дрожите каждый раз, как я оказываюсь рядом? Я неприятен вам, Ада, — Дамиан присел передо мной, взяв мои ладони в свои. — Зачем вы трепыхаетесь, как пойманная птичка, я не обижу вас.
— Зачем вы продолжаете искать встречи со мной? — спросила я, избегая отвечать на его вопросы. — Вы охотник, Дамиан? Вам доставляет удовольствие выслеживать дичь?
Он усмехнулся и не позволил мне освободить свои руки.
— Вы думаете, что интересны мне лишь потому, что сопротивляетесь? — задал он свой вопрос, и я опять промолчала. — Вы вынуждаете охотиться на вас. Позвольте мне посещать вас, и я не буду ловить момент, чтобы поговорить с вами.
Я все-таки вернула себе собственные руки и встала, стараясь не задевать мужчину, глядящего на меня снизу вверх. Он дал мне отойти, но вскоре догнал и пристроился рядом. Мы некоторое время шли по берегу и молчали. Дамиан нагнулся и сорвал цветок ромашки.
— Любопытные цветы, не находите, Ада? Вроде и простые, без всяких изысков и напускной роскоши, но все равно очаровательны в своей хрупкости и пленяют глаз без всякого усилия на то со своей стороны, — сказал Дамиан, и мне послышался некий намек в его словах. — Ада, — он вдруг остановил меня, взял за плечи и развернул к себе лицом, — прошу вас, не закрывайтесь от меня, оставайтесь той непосредственной девочкой, какой вы и являетесь. Не прячьтесь в скорлупу воспитания.
— Что вы хотите от меня?! — воскликнула, нещадно разрывая несчастный цветок, который вручил мне Дамиан.
— Ада, вы не цветок рвете, вы душу себе рвете, зачем? — спросил он, глядя на меня с такой теплотой, что сердце зашлось от радости и тоски, что я не могу услышать слов человека, который так сильно нравился мне. — Все дело в Эдит? Вы уверились, что мы с ней непременно должны быть помолвлены и теперь бежите, стоит мне лишь появиться поблизости? Но ведь это не так. Я разговаривал с родителями и просил их объясниться с семейством Матьес. В конце концов, они дали девушке ложную надежду. Но сегодняшнее происшествие показало, что они не выполнили моей просьбы, либо Эдит не пожелала услышать. И раз так, то я сегодня же объясню мадемуазель Матьес, что не стоит осаждать меня так, словно у нее уже на это есть все права.
Я бросила на господина Литина быстрый взгляд и вновь отвернулась.
— Мы с Эдит дружим еще с тех пор, как вместе играли в куклы и насыпали друг дружке песок на головы, если близнецы творили подобное безобразие с одной из нас, чтобы у нас все было одинаковым. Потом вместе взрослели, вместе слушали гувернеров, вместе учились вышивать, танцевать нас учил общий учитель танцев. Еще недавно мы были с ней едины, и вдруг появились вы. Еще красивей, чем раньше, возмужавший, притягательный. Эдит теперь ищет на моем лице следы предательства, а я лгу, что не встречаюсь с вами.
— Но зачем?! — Дамиан слегка встряхнул меня и заглянул в глаза. — Зачем все это нужно? Эдит уверилась в пустых обещаниях, вы идете у нее на поводу. Мои родители втихую договариваются с Матьесами, и только меня никто не удосужился спросить, что же хочу я. Я ведь тоже помню детство, Ада. И девочку с задорными веснушками тоже. И пусть нас с ней разделяли пять лет, но я запомнил ее. И ее проделки тоже. Я не буду лгать, что ехал в Льено с мыслями о вас, или хотя бы вспоминал эти годы. Но на той поляне, когда мой взгляд зацепился за вашу фигурку, я сразу узнал и девочку с веснушками, и ее веселый смех, и то, как она задирала нос, лишь бы казаться независимой. И если бы не та подпруга и огромный синяк на моем бедре, я, может быть, и поверил бы, что маленькая Ада Ламбер совсем не замечала подростка, жившего выше по улице.
— Ах, Дамиан, — простонала я, оттолкнула его руки и поспешила в сторону. — Оставьте детство в покое, мы все давно выросли, и теперь рушится старая дружба. Вы позабавитесь и уедите, а мы останемся. И я вовсе не хочу стать целью для пересудов и чьей-то ненависти.
Господин Литин догнал меня, резко развернул, и я оказалась сжата в его объятьях. Уперев ладони в могучую мужскую грудь, я пыталась вырваться, но силы таяли под опаляющим взглядом черных глаз.
— Да, с чего вы взяли, что я хочу играть вами, Ада? Почему вы и это решили за меня? Невесту мне выбрали, теперь оберегаете ее придуманное счастье. О дружбе печетесь, которая не выдерживает такой малости, как испытание детскими фантазиями. Вы отказываетесь от своих желаний ради Эдит, а Эдит готова поступиться своими фантазиями ради вас?
