— Вот и стол нашего с тобой рода, — обратился Крохар к Ядрею, указывая на столик с лавками, — а ещё, я бы посоветовал тебе не говорить, им, что тебе исполнилось пятнадцать, ещё прошлой весной.
— Почему?
— Скажи, что в этом году, и они дадут тебе имя, это может сблизить тебя с ними, а ещё ты сможешь принять участие в борьбе за право выбора. Да, не удивляйся. По законам ни кто не вправе отказать молодому человеку в праве получить истинное имя, и они соблюдают этот закон, но коль они тебя нарекут, значит, ты станешь их соплеменником. А, следовательно, и будешь иметь право выбора. Если конечно добудешь его.
— А тебя тоже они нарекли?
— Да.
— Но у меня же уже есть имя, это не правильно, Боги тогда запутаются, как меня звать, и перестанут оберегать. Потому, что не будут знать кого.
— А ты сложи вот так пальцы, — прошептал кузнец прямо на ухо парня и наложил средние пальцы на указательные, скрестив их, — и убери за спину, так, что бы ни кто. Кроме Богов не видел, и они поймут, что это имя, которое тебе дадут сегодня не твоё.
— Чему это ты здесь учишь его Крохар, — послышался за спиной Ядрея голос Родгара, — зачем ты вообще привёл мальчишку на праздник?
— Ему этой весной исполнилось пятнадцать, он должен получить имя.
— Это правда? — Вожак посмотрел в глаза Ядрея.
— Да.
— Хорошо, ни кто не вправе лишить тебя имени, мы дадим тебе его, пошли со мной.
Он взял парня за шиворот, приподнял и подтолкнул впереди себя, следом за ними поспешил и Крохар.
— Ты куда этого псёныша, Родгар? — Спросил вожака, встретившийся по дороге Сигурд.
— У него сегодня праздник, отведу в святилище, пускай слышат Боги его настоящее имя.
— Интересно. А мне казалось, что он уже назван.
— Это ты по чём определил?
— Не знаю, просто так казалось. Ладно, веди, да не задерживайся, сейчас самое интересное начнётся.
Они направились в сторону леса, там, чуть в глубине за родником и ручьём была поляна, на ней стояли кругом каменные столбы, а по центру камень лежал, на подобии стола. Камни были настолько древними, что поросли мохом, только лишь поверхность стола была чистой и хорошо отшлифованной, Ядрей удивился тому, как и каким инструментом можно было так ровно и качественно отшлифовать большой камень.
— Ложись, — приказал Родгар парню, указывая на стол, — лицом вверх, так, что бы Боги видели твои глаза.
Ядрей улёгся на стол так, что бы широкая, не по размеру рубаха накрыла его руки, и скрестил пальцы так, как показывал ему Крохар.
— Я только приготовлю его и потом выйду, — обратился вожак к кузнецу, — твой щенок, тебе и нарекать.
Он подошёл к мальчишке, достал кинжал и, оголив ему шею, сделал быстрый неглубокий надрез, над левой ключицей, Ядрей почувствовал, как струйка крови тут же потекла по плечу, а ещё он услышал возглас Родгара и звон падающего клинка.
— Вот леший, — выругался вожак, наклоняясь и поднимая кинжал, — да он горячий стал в мгновение. Интересно, что это за нож такой? Подойди Крохар, потрогай, он и теперь ещё горячий.
— Точно, — с удивлением в голосе, подтвердил кузнец. — Интересно почему?
— Ладно, не время гадать. Нарекай и пошли, люди ждут, праздник не начинают.
Старый кузнец склонился над парнем и начал шептать молитву. Нашёптывая то и дело новое имя Ядрея. Тот даже не понял того имени, которым его нарекли в этот раз, да оно ему было и не нужно. Боги всё равно видели его скрещенные пальцы и не могли называть его этим именем. Они знали его истинное имя, данное отцом и матерью год назад, и придуманное дедом Гораздом.
А потом был праздник, весёлый задорный почти такой же, как и у него дома, только вот соревнования за право выбора были намного жёстче, чем там. Ядрей тоже принял участие в борьбе, он не старался выиграть, и боролся не в полную силу, хотел, что бы все думали, что он слабее, чем есть на самом деле. Но на этих соревнованиях. Он поймал несколько взглядов, один принадлежал сыну Сигурда, Парень тоже в этом году получил имя, и явно метил в вожаки племени, тем более что у Родгара до сих пор не родился ни один сын. И по законам племени, если у вожака нет наследника, значит, следующим вожаком будет самый достойный, таким видел себя Вигорд, сын Сигурда. Но не столько заинтересовал Ядрея этот взгляд, как другой. На него с интересом смотрела дочь Родгара, её в этом году исполнилось только четырнадцать, она ещё не имела имени, и не могла быть невестой, хотя, Ядрей видел, как Вигорд нет, нет, да и глянет в её сторону. Девушка была не по годам развита и красива, она привлекала к себе взгляды многих парней.
Поединки, между молодыми мужчинами, длились долго, но Ядрей постарался выйти из борьбы примерно на середине, и теперь сидел возле Крохара, присматриваясь к молодёжи, к обычаям, к поведению людей. Ему интересно было всё, он всё запоминал, и тут же задумывался. Как то, или иное использовать себе на пользу. Закончился праздник только утром, хотя и утром это время назвать было трудно, сейчас в день начала лета, именно в этот день здесь проходил праздник Наречения. Солнце вообще не уходило с неба, оно всю, самую короткую в году ночь висело над горизонтом. Поэтому люди не спешили по домам, они разошлись только тогда, когда весь олень был съеден и выпито много крепкого северного вина.
Когда взрослые в основном разошлись, и на площади осталось молодёжь, к маленькому столику в отдалении подошла девушка, это была дочь Родгара.
— Что же ты не стал бороться за право выбора? — Обратилась она с вопросом к Ядрею. — Я же видела, ты поддавался им всем. Ты бы мог и Вигорда победить.
— Решил дождаться следующего праздника, — ответил Ядрей.
— А ты дерзок, мне такие нравятся, но не забывай, что ты раб моего отца, а значит и мой раб, прикажу, и тебя убьют.
— Я не раб, я свободный человек, у раба на руках кандалы, чтобы не сбежал.
— А у тебя, свободный человек на спине отметины, которые мой отец оставил, когда ты сбежать пытался, значит, ты раб.
Напоминание о плети Родгара всколыхнуло волну ярости в парне.
— Что же ты тогда решилась подойти ко мне без охраны? Коль я раб, то могу убить свою хозяйку и сбежать, вот в деревне все пьяные спят. Сама же сказала, что я сильный.
— Сильный, но убить не сможешь, особенно женщину, я вижу, та не Вигорд, тот может, кого угодно убить, даже родного отца, а ты, нет, ты как мой отец, убиваешь только врагов.
— Твой отец убил всё моё племя, хотя мы небыли ему врагами, — зло сказал Ядрей, — он убил всех, и стариков и детей и женщин.
— Нет, не правда, он убил только одного, твоего учителя, и только потому, что он был опасен для него, остальных убили люди Сигурда.
