Напоминание о плети Родгара всколыхнуло волну ярости в парне.
— Что же ты тогда решилась подойти ко мне без охраны? Коль я раб, то могу убить свою хозяйку и сбежать, вот в деревне все пьяные спят. Сама же сказала, что я сильный.
— Сильный, но убить не сможешь, особенно женщину, я вижу, та не Вигорд, тот может, кого угодно убить, даже родного отца, а ты, нет, ты как мой отец, убиваешь только врагов.
— Твой отец убил всё моё племя, хотя мы небыли ему врагами, — зло сказал Ядрей, — он убил всех, и стариков и детей и женщин.
— Нет, не правда, он убил только одного, твоего учителя, и только потому, что он был опасен для него, остальных убили люди Сигурда.
— Может быть, но возглавлял их твой отец, а значит вся вина на нём.
— О чём это вы здесь спорите? — Старый кузнец поднял голову, он выпил немного лишнего и заснул прямо здесь за столом, — убил, не убил. Все когда-то кого-то убивают. Пошли, мальчик домой, будем отдыхать, завтра много работы. — Он поднялся и, взяв Ядрея за плечо, подтолкнул в сторону дома.
— А ты ведь соврал, что тебе этой весной пятнадцать? — Крикнула им вслед девушка, — можешь не отвечать, я знаю, что соврал, — она догнала и, встав прямо перед парнем, прошептала ему в лицо, — но я никому этого не скажу, — развернулась и побежала к своей компании.
— Вот шальная девка, — с укоризной сказал Крохар.
— Откуда она узнала?
— Да, леший её знает. Она у нас с ведьмой, что на болотах живёт, дружна, может от неё? Ладно, не обращай внимания, её россказням мало кто верит.
Короткое северное лето промелькнуло как один день, за ним пролетела осень и, вновь задули ветра, неся с северного моря злой и колючий снег. С того вечера, точнее ночи, проведённой среди племени, после участия в дне Наречения и обретения уже здесь, нового имени, Ядрей почувствовал, что отношение к нему несколько изменились. Они ещё не принимали его за своего, но и не сторонились как прежде. Во многом способствовало такому изменению отношение к нему Синги, дочери Родгара. Девушка, сначала начала наведываться в кузню, смотреть за работой кузнецов, наблюдать, как обучается Ядрей, потом иногда приглашала его на молодёжные посиделки. Время шло, многие к нему относились по доброму, и у самого парня начало понемногу притупляться то чувство мести, которое он так тщательно взращивал в себе всю прошлую зиму.
Однажды Синга, как обычно прибежала в кузню, принесли мастерам мяса и рыбы, которые передал отец и, тихонько присела в уголке наблюдать, как они работают. Так она сидела долго и не спускала взгляда с рук Ядрея. Они, в то время как раз ковали кольчугу, и Крохан в который раз старался объяснить парню, как правильно составлять плетение и соединять кольца, так, что бы кольчуга была прочной. Дождавшись перерыва в работе, девушка поднялась и подошла к наковальне, подняла щипцами ещё горячую кольчугу и начала пристально её рассматривать, потом повернулась к Ядрею.
— Пойдём, погуляем? Дядька Крохар, ты же отпустишь нас?
— Отчего не отпустить? Конечно, отпущу, только ты егоза далеко с ним не ходи, отец сердиться будет.
— Нет, мы только на околицу, в лес точно не пойдём, нечего там зимой делать, разве, что к колдунье сходить, если тебе не страшно, — она пристально посмотрела на парня.
— Идите, идите, погуляйте, я здесь уже сам справлюсь.
— Одевайся. Пошли, — почти командным тоном сказала девушка, и вышла из кузни.
Ядрей оделся и пошёл следом, он никак не мог понять, что заинтересовало Сингу в кольчуге, которую они сейчас делали. Почему она начала её рассматривать? Ответы на вопросы пришли сами собой и очень быстро, как только он вышел на улицу, девушка потянула его в сторону от кузни, туда, где заканчивалась деревня, и начинался лес. Она подбежала к поваленному бурей дереву, где часто сидели вместе, забралась на ветку.
— Стой там, где стоишь, — Ядрей не успел дойти до дерева и остановился в нескольких шагах от него. — Сейчас я буду спрашивать, а ты отвечать, и только от твоей искренности зависит твоя дальнейшая судьба.
— Ишь, как строго всё. Ну, задавай. — Согласно кивнул Ядрей, останавливаясь в трёх шагах от дерева. — Что же в моей судьбе может измениться? Ты сказала, что я раб. Что может быть хуже.
— Хуже? Хуже может быть смерть. Но может быть и лучше.
— Ты меня освободишь из рабства? — Усмехнулся Ядрей. — В твоих ли силах это?
— Да, в моих, мой отец вождь племени, а я его любимая дочь, и он сделает всё, что я попрошу. Но речь сейчас не обо мне, а о тебе, вернее о твоей жизни. Да отец сделает для меня всё, и первое, что я попрошу его сделать, так это убить тебя.
— Он этого не сделает, по крайней мере, сейчас.
— Отчего ты так уверен? Что ты знаешь про моего отца, такого, чего не знаю я? Нет, ты не знаешь моего отца, если я попрошу, он сделает. Но я мог и спасти твою жизнь, в том случае, если ты мне расскажешь, кто ты такой и почему всё скрываешь о себе.
— Что же такое я скрыл?
— Ты сказал весной, что тебе только исполнилось пятнадцать, это ложь, ты старше, пускай не намного, всего на одну весну, но старше, и у тебя уже был день Наречения. Какое твоё имя? Но и это не всё, что ты скрываешь. Ты вправе не говорить никому своего истинного имени, ни кто не может этого потребовать. Я могу понять тебя, когда ты решился получить ещё одно, ты хочешь жить и выжить среди нас, кто-то тебе сказал, что мы не убиваем соплеменников, теперь ты хочешь стать одним из нас. Но почему ты скрываешь своё мастерство, ведь ты не ученик мастера, ты настоящий матер, я видела сегодня твою работу, ты тщательно пытался скрыть, от Крохара то, что умеешь намного больше чем он. Я долго присматривалась к твоей работе, к твоим движениям, как ты пытался испортить уже сделанное тобой. Крохар старый и слепой, он не видит этого, а я молодая и зоркая, я всё вижу.
— Ты, зоркая? И что ты видела? Ты видела, как на твоих глазах убивают твоего деда, как жгут твой дом и режут ещё сонных твоего отца и мать? Как малых детей живыми бросают в пылающие огнём дома? — Ядрей не выдержал, он делал шаг за шагом, приближаясь к поваленному дереву на котором сидела Синга, и говорил всё громче и громче, просто выплёвывая слова её в лицо. — Ты видела, как твоих родных ведут по снегу босиком, только лишь подгоняя кнутами, а тех, кто упал, просто бросают в лесу, на съедение волков? Ты видела, как твоих сестёр оставляют умирать в чужом городе не оставляя им даже шанса на спасение и жизнь, и в этот миг ты просишь Богов, что бы их просто зарезали у тебя на глазах, не заставляя мучится? Ты всё это видела?
Он подошёл вплотную к девушке и уже выкрикивал всё прямо ей в лицо, а она сидела, не двигаясь и пытаясь понять всю ту боль, которая жила в его сердце.
