книгах мсье Лефоржа, а потом покойную «Надежду» можно будет считать окончательно погребенной. По мне, так пусть покоится с миром. Аминь!
Решайтесь, Хендрикс! Одно только ваше согласие — и через три недели вы будете обладателем семисот, а то и восьмисот тысяч евро! Причем все это наличными, о которых никто не знает и никто никогда не узнает. Поместите эти деньги в швейцарский банк (лихтенштейнский тоже неплохо, но я бы использовал его только как передаточное звено, перед тем, как деньги окончательно осядут в Швейцарии), и будете спать спокойно! И не исключено, что в недалеком будущем кто-нибудь из коллег мсье Лефоржа столкнется с такой же проблемой, как он. Тогда этому страдальцу уже не нужен будет Сваакер. Он напрямую придет к Хендриксу и скажет, что вы выручили его друга, мсье Лефоржа, и что он хотел бы воспользоваться вашими услугами на тех же условиях!
Давайте я еще раз вкратце повторю вам десять заповедей нашей новой веры. Вы покупаете эту прелестную штучку, не заплатив за нее ни гроша. Какой нормальный деловой человек откажется от такого предложения? Вы переименовываете яхту в совершенно нейтральную «Чайку» или «Голубку». Вы страхуете ее уже под новым именем. Вы отводите яхту (уже под бельгийским флагом) в безопасное место, например, в Барселону. Вы продаете эту штуку. Вы инкассируете деньги. Вы берете свою долю, то есть десять процентов плюс четверть от суммы сверх четырех миллионов. Вы передаете остальное мсье Лефоржу кассирскими чеками с глазу на глаз. Ваш кабинет пополняется юбилейной, двенадцатой моделью, моделью яхты под именем «Чайка». Вы возвращаетесь к перепродаже судов за умеренные комиссионные, к делу, которым вы занимаетесь уже двадцать лет. Но с семьюстами тысячами евро в швейцарском банке заниматься этим вам будет намного спокойнее. Вы получаете орден. Об этом позаботится мсье Лефорж, у него хорошие связи в министерстве. А теперь дайте-ка мне обещанный коньяк!".
Хендрикс внезапно понял, что ему просто стыдно. Еще бы, ведь сам он никогда не сумел бы составить по собственным рецептам тот волшебный эликсир, который ему преподносили, хотя уже больше двадцати лет занимался морской алхимией. Во время застоя он как угорелый бегал по всему городу, чтобы заработать какие-то жалкие гроши. А ведь богатство все это время было на виду! Хендрикс принес бутылку «лучшего коньяка, который только можно купить за деньги» и спросил у Сваакера, почему тот сам не воспользуется таким счастливым случаем? Да, он, Хендрикс, готов завтра же приступить к операции, но он любит в делах полную ясность!
Сваакер, смакуя коньяк, сказал: «Поздравляю вас, Хендрикс! Вы приняли правильное решение, и мы с вами заработаем очень хорошие деньги! Но, хотя я и придумал всю комбинацию, я, к сожалению, должен был подыскать другого исполнителя. Ведь я не специалист, и сам я не смог бы купить „Надежду“, потому что я в этом вопросе ничуть не лучше, чем аптекарь, пастор или генерал. С чего бы это я вдруг взялся за яхты? Я финансист, но я не судовой маклер. Надо быть благоразумным. А теперь давайте выпьем за „Надежду“! Операция начинается завтра!».
Вот такие дела, друзья мои. Мораль сей басни такова: Так выпьемте же за то, чтобы у нас было все, а нам за это не было ничего!
Глава VIII
Операция «Надежда»
На следующий день ровно в девять часов утра в офис Хендрикса вошел не только Сваакер, но и мсье Лефорж со своим другом-нотариусом. Накануне Сваакер передал мсье Лефоржу полное досье на Хендрикса, которое он получил в широко известном в узких кругах информационном бюро «Клод Буше», да и сам мсье Лефорж был хорошо осведомлен о Хендриксе, все-таки тот был заметной фигурой в судостроительной отрасли. Так что кандидатура Хендрикса полностью устраивала мсье Лефоржа, и он подписал все подготовленные Урсулой документы, регулирующие отношения между ним и Хендриксом. Хендрикс, который боялся, что в последний момент все сорвется, с большим облегчением тоже подписал все документы, а нотариус мсье Лефоржа нотариально заверил их. Дело было на мази.
Сваакер сказал, что не будет обижать своих новых друзей и деловых партнеров мелочной опекой. Они и сами прекрасно знают, что им делать. Сваакер провозгласил тост за успех операции «Надежда» и откланялся. Через пятнадцать часов он был уже дома и рассказывал Лиззи о своем новом бизнесе.
Через неделю Хендрикс выехал в Марсель и встретился в порту с мсье Лефоржем. Начальник марсельского порта принес свидетельство, что за яхтой не числится долгов и она может свободно отплывать, получил от мсье Лефоржа симпатичный белый конвертик, поднял тост за успешное плавание и откланялся.
«Надежда», переименованная по совету Сваакера в совершенно нейтральную «Чайку» и застрахованная уже под этим новым названием, вышла из Марселя и направилась в Барселону. Еще через неделю Хендрикс продал ее какому-то греческому богачу за пять миллионов четыреста тысяч евро, оставил себе свою долю в семьсот пятьдесят тысяч евро и в тихом швейцарском городке передал кассирские чеки на оставшуюся сумму в четыре миллиона шестьсот пятьдесят тысяч евро ликующему мсье Лефоржу. Сваакер, как только получил свои четыреста тысяч евро на лихтенштейнский «промежуточный» счет, немедленно перевел их в швейцарский банк и позвал Лиззи полюбоваться выросшим балансом их швейцарского счета.
«У французов есть прекрасная пословица: "На одного вора — полтора вора.». В данном случае в качестве грабителя выступало французское налоговое управление. Ведь мсье Лефорж в прошлом году без малейшего неудовольствия честно уплатил в казну двести тысяч евро, потому что это было правильно и справедливо. Но миллион двести тысяч евро — это уже грабеж! К счастью, на любого вора и грабителя всегда найдется мастак еще похлеще, который экспроприирует все награбленное, вплоть до последнего гроша, что я и проделал с французским налоговым управлением. На одного вора — полтора вора!
Франция — большая страна, страна с большими возможностями, где дел непочатый край. И эта налоговая система, от которой так страдал мсье Лефорж, мне очень по вкусу, потому что при ней, очевидно, много людей с большими доходами попадают в затруднительное положение, и им можно помогать таким же простым способом. Мы с тобой, Лиззи, каждый год будем проводить свой трехнедельный отпуск на юге Франции. Там я буду знакомиться с богатыми французскими промышленниками. Чисто статистически какой-то процент из них неизбежно должен попасть в такое же положение, в какое попал мсье Лефорж. Кроме того, время от времени можно будет давать объявления во французских газетах, чтобы будущая клиентура знала, где нас
