невольно вспоминала, как некогда проклинала свои роскошные комнаты в башне да вовсю мечтала пройтись по настоящей земле. Смех и грех, в горах драконов, всё стало ровно наоборот! И вот теперь, когда ей вновь довелось оказаться в четырёх стенах, Лиза не знала, что думать и делать. Ей было никак не определиться в своих мыслях.
— Эй, вы меня совсем слышите, мисс? — начал злиться маг. Кажется, его всё-таки допекло, что всю дорогу до его непримечательного домишки девушка молчала и вела себя сродни живой кукле. — Хватит уже! Прекратите делать вид, будто потеряли разум. Меня таким не обманешь, видал я по-настоящему сумасшедших.
— Я… — всё же подняла взгляд на мага растерянная донельзя Лиза. — Я… Мне тяжело говорить, мастер Ганс. Я плохо умею говорить.
Сказав это, девушка вновь опустила глаза к тарелке. Смотреть на лица других людей ей было непривычно. Ей было странно наблюдать за их живой мимикой и ещё больше ей было страшно, когда кто-то находился так рядом, так близко.
— Тогда уж попробуйте слушать так, чтобы я видел ваш интерес, — подняв указательный палец, наставительно произнёс маг. — Или что, вам совсем неинтересно узнать об единственном родном для вас человеке? Слышать не хотите ничего про отца, что ли?
— Нет-нет. Знать о папе я хотеть… хочу.
Из-за оговорки Лиза испуганно сглотнула слюну и вжала голову в плечи, но, конечно, никто не стал её ругать. Вместо этого старый маг тяжело вздохнул и беззлобно проворчал.
— Эх, вот же испытание досталось мне на мои седины, — тут он решительно отодвинул от себя миску с похлёбкой и, никак не реагируя на удивлённый взгляд Джима, уплетающего суп за обе щёки, принялся говорить со всей серьёзностью. — Я действительно хорошо знал вашего отца, мисс. Быть может, если я скажу вам своё полное имя, то вы поймёте почему. Я магистр второй ступени Ганс Шемрок.
Это имя ничего не значило для Лизы. В своих письмах отец никогда не писал о таком человеке, и старый маг быстро понял, что долгого объяснения ему не избежать.
— Эх-хе-хех, плохо. Видите ли, это через меня Джонатан Райли нанял Рёйеля, и это я был тем магом, в чью обязанность входило следить, чтобы вы оставались в своей башне.
— Но я никогда не видела вас возле башни.
— Ну да, туда я не хаживал. Так как куда бы вы оттуда сбежали, мисс? — с улыбкой хмыкнул он. — А вот за вашим отцом был нужен глаз да глаз. Джонатан был буквально одержим идеей устроить благополучие своей маленькой принцессы. И, в конце концов, это его сгубило.
— Мой… мой папа умер?
— И давно, — старик с сочувствием посмотрел на Лизу, а затем, пододвинув к ней ложку, потребовал. — Ешьте, а то смотреть на вас страшно. Одна кожа и кости.
Она начала есть. Скорее машинально, нежели благодаря аппетиту. Несмотря на голод, не отпускавший её все эти восемь лет, в настоящий момент Лиза есть не хотела. Её нервы были напряжены до предела, а разум упорно работал над тем, как правильнее составить из слов предложения.
— Почему папа умер? — наконец смогла она задать вопрос.
— Потому что он был гордецом. Всерьёз рассчитывал выдать дочку замуж за особу королевской крови, — печально улыбнулся маг. — Да, он хотел устроить для своего единственного ребёнка настоящую сказку, и, право, не знаю по какой причине больше — то ли из‑за любви к вам, то ли из-за чувства вины. Но по итогу… Что говорить? Я пытался втолковать ему, что выше своей головы не прыгнешь, однако он был таким упрямцем этот мистер Райли! Всегда такой упёртый. Сущий болван порой! Он искренне считал, что если у него получается баснословно быстро копить монеты, то получится и всё на свете. Вот только куда ему идти против мнения родовитых семейств с его купленным дворянством? Поняв, что он может достичь своей цели, истинные аристократы без сожаления подставили его. Они выставили его предателем родины, а имущество в отсутствие притязаний наследников поделили. Те, кто ещё вчера клялся ему в вечной дружбе, устроили шикарный пир на его костях.
— Вы тоже были среди них?
— Что? — недопонял сперва старик. — А, вы спрашиваете был ли я предателем тоже.
Лиза утвердительно кивнула. За свою жизнь она нисколько не научилась хитрить. Она осталась такой же открытой и наивной, как дитя. Она не понимала, что о таком не принято, а порой даже опасно спрашивать напрямую.
— Нет, мисс. Нет. Иначе бы не жил я в таком захолустье возле Драконьих гор. У меня не получилось идти против голоса собственной совести, а потому и своего места в рядах нового Ковена я быстро лишился… Но, знаете, я совершенно не жалею об этом!
На лице старика возникла добродушная улыбка, а лопоухий Джим, сидящий тише мыши и внимающий каждому слову учителя, казалось, превратился в слух. Он даже едва дышал, чтобы не упустить ничего из сказанного.
— Можно сказать, сама судьба была на моей стороне, — углубляясь в собственные воспоминания, признался старик. — Не откажись я своевременно от всех благ, так болтался бы на виселице так же, как многие прочие маги. Не всем из нас по нутру пришёлся новый порядок, но… мало кто понял, что нужно держать язык за зубами.
Из сказанного Лиза мало чего поняла. Она ничего не знала о своеобразной революции и последствиях, к которым та привела. Поэтому, в конце концов, девушка сосредоточилась на другом.
— Не понимаю, — произнесла она.
— Что вам не понятно? — с ворчанием уточнил уставший от тягостного разговора маг.
— Не понимаю отчего вы купили меня у драконов.
— Ваше непонимание оттого, что вы не узнали меня, мисс. Совсем не узнали.
Лиза пристально всмотрелась в лицо своего спасителя, но не видела ни единой знакомой черты. Она лишь сделала вывод о том, что маг сильно нервничает. Он выглядел беспокойным, смущённым. И отчего-то молчал. Из-за этого ей пришлось спросить.
— Мастер Ганс, а я действительно должна вас знать?
— Надо же, — вдруг грустно усмехнулся маг, — а я ведь столько лет просыпался в холодном поту, думая, что Элизабет Райли ежедневно проклинает меня.
— Почему?
— Да ведь я тот самый человек, что запечатал вашу башню, мисс. Тот самый маг, что не дал вам по-человечески попрощаться с отцом.
— Я помню только, что папа не вернулся ко мне. Я звала и звала его, но он не пришёл забрать меня домой. Это я помню, а вас — нет. Нисколько, — подумав, заключила Лиза, и лицо старого мага выразило облегчение.
— Может и хорошо, — тихо сказал он. — Да, хорошо. Не надо вам
