спросил Константина Константиновича:
— А почему бей?
— Не знаю. Я ещё с "Багратиона" научился — лучше всегда бить, и желательно с двух сторон сразу.
— Это как?
Рокоссовский только махнул рукой.
Следующий матч — полуфинал — прошёл спокойно. Я следовал главной тактике маршала: бил с двух сторон. Поэтому забил два гола с левой и один с правой. Итого 5:1. Мы в финале. Вот такая простая математика.
Перед решающим матчем Константин Константинович сказал:
— Ты старайся, но не перестарайся.
— Это к чему?
— Но знаешь, сильно резвых никто не любит. Будь осторожнее.
Матч начался. Мне в защите противостоял худой парень моего возраста. Он был очень груб в игре. В одном из эпизодов, он наступил мне прямо на голеностоп. И что удивило больше всего: молчание судьи.
Я был невероятно зол на него. Не на судью, а на защитника. Был настолько рассержен, что забил два гола.
И вот, я бежал забивать третий, ибо бог троицу любит. Заработал угловой. Ярик подал, я выпрыгнул. Выпрыгнул и защитник. Я ожидал в момент удара головой увидеть мяч, но увидел локоть того парня и его злую усмешку…
В глазах потемнело, голова как будто раскололась на две части. Адская боль пронзала её. Остальное было как в тумане: свисток судьи, голоса одноклубников. Через минуты две я пришёл в себя. Надо мной стоял доктор.
— Сколько пальцев?
— Трудно сказать… В глазах двоиться…
— Ясно.
Меня заменили. Я не мог больше играть, как бы то ни было прискорбно.
Больше всех печился обо мне маршал:
— Эх, как так? Молодой командир с пробитой головой…
Но я не мог бросить ребят. Я встал на краю поля и кричал, подсказывал им, сорвал голос. Но победа осталась за нами. Мы идём в поход! С Владой! Она, кстати, подошла потом ко мне, поинтересовалась о здоровье.
— Пустяки, царапина. До свадьбы заживёт.
Она успокоилась и ушла. Но стоит сказать, что мне было очень приятно такое проявление заботы.
Но некогда было получать удовольствие. Нужно собираться.
Сборы заняли не особо много времени. Хотя бы потому, что нам собрать нужно было исключительно личные вещи. Заботу о прочих вещах взял на себя тренерский состав. За три дня до похода, всех, кто отправлялся туда, собрали в небольшом домике, который использовался обычно в качестве класса для занятий тех ребят, кто отставал по учебе. Именно там нам огласили окончательный состав группы. Туда вошел я, Ярик, Глеб, Влада и ещё несколько других парней. Старшим в походе назначался Александр Алексеевич.
С того самого дня нас начали обучать всему тому, что может быть полезным в пути: как оказать первую помощь, как разводить костер, как ориентироваться на местности и тому подобное.
Я был несколько огорчен тем фактом, что мы тратим время на подготовку, а не отправляемся сразу. Ведь каждый день этой подготовки (будь мы уже в походе) можно бы было потратить на времяпровождение с Владой. Однако маршал не разделял моих чувств:
— В походе много вещей нужно знать! С помощью любви огонь не добудешь, дорогу домой не найдёшь, — любил повторять он, когда я начинал лениться.
И, стоит признать, он был прав. В который раз.
Долго ли, коротко ли, а в конце концов наступил долгожданный день: мы отправлялись. Нас подняли рано утром и дали команду на сбор вещей. В нашем распоряжении было минут десять, а поскольку все вещи были собраны заранее, то я решил ещё немного понежиться в постели. Я уже вновь задремал, как вдруг с меня сорвал одеяло Рокоссовский:
— Полно спать, труба зовет!
— Но ведь я уже всё собрал.
— Знаю я, как ты собрал. Потом будешь бегать с ошпаренным задом и мямлить: «Константин Константинович, вы то-то не видели?». Так что марш проверять вещи.
И я, понимая, что поспать я больше не смогу, направился проверять вещи с полной уверенностью, что ничего не забыл. Однако, маршал был прав: как бы тщательно я не собирался, я всё же умудрился забыть положить зубную щётку и полотенце. В очередной раз убедился, что Рокоссовский всегда говорит по делу. Вот бы и у меня была такая замечательная способность…
Наконец построились, нас пересчитали, и мы вышли за территорию лагеря. Солнце только-только коснулось лучами алмазов росы, а утренняя дымка ещё не выпустила травы из своих объятий, как мы уже мерили непроснувшуюся землю своими шагами. Путь нам предстоял длинный, поэтому Ярик предложил поиграть в слова. Я, Глеб и Влада идею поддержали. За игрой время летело незаметно, но до конца пути было ещё далеко.
Со временем слова закончились, игра сошла на нет, и мы просто начали беседовать о всём подряд. Вдруг Влада предложила:
— Давайте каждый расскажет о себе другим! А то нам вместе ещё долго быть вместе, а мы друг друга и не знаем толком!
Идея всем понравилась. Много интересного я узнал в этом разговоре.
Первыми о себе поведали Глеб и Влада. Они были одногодки, но при этом не были похожи один на другого. Зато характеры у них были одинаковы: заводные, жизнерадостные. Оба рано заинтересовались футболом, начали играть. Их успехи заметили и отдали в секцию.
Но несмотря на столько одинаковых черт, они редко жили мирно. Между ними часто вспыхивали конфликты, также часто и легко они мирились. Однако конкуренция оставалась всегда, один хотел превзойти другого во чтобы то ни стало. Особенно это касается Глеба: он просто обожал самоутверждаться за счёт сестры, сам прекрасно понимал, что это нехорошо, но его самолюбие заглушало голос совести. Но не стоит думать о нём как о эгоисте. В любой другой компании, где не было Влады, он был не только не эгоистом, а скорее даже наоборот.
Сколько бы брат с сестрой не ссорились, все их конфликты уходили на второй план, если речь заходила об общих интересах. Тогда они действовали согласовано и точно, понимая друг друга без слов.
Вот такая парочка.
Потом рассказывал Ярик.
С самого детства он увлёкся спортом, но на секцию попал только в этом году. Проблема состояла в том, что он был не единственным ребёнком в семье: у него было три сестры. Поэтому с самого раннего возраста он научился всё делать самостоятельно.
— Родителям надо не обо мне, а о сёстрах думать. Они девочки всё-таки, к ним надо внимания больше. А я сам как-нибудь. Обо мне можно не волноваться, — рассказывал он нам.
Казалось бы, что у человека из многодетной семьи характер должен быть непростым. Но Ярик был другой.
