этом он не остановился. Победа над Венатой даже не показалась Энзирису чем-то заслуживающим внимания. Он начал с нее, поскольку в Сальване она была ближе всех к нему по аспектам, поскольку отличалась вспыльчивостью и гневливостью, поскольку мнила себя воительницей, но воительницей иного сорта – не из тех, что льют кровь на полях брани, но лишь скрещивают турнирные копья, да стреляют из лука по дикому зверью.
Воин победил охотницу – что ж тут удивительного?
Но пролитая кровь разгорячила Энзириса. Он будто снова вернулся в Алмазный Рай, будто снова бросал вызов всем, кто желал его принять, а кто не желал – тех клеймил трусом и объявлял себя победителем несостоявшегося боя.
Только в этот раз он не был ребенком, что мерился силами со взрослыми титанами. Он был богом среди богов – и, судя по всему, сильнейшим среди них.
Алемир в своих медных доспехах продержался дольше Венаты. Высший Судья был прочен и вынослив, как боевой робот. Он не уклонялся от ударов, а принимал их на щит или кирасу – и Энзирис наращивал темп, бил все сильнее и сильнее… пока очередная волна божественной силы не превзошла защиту Алемира, не пробила его боевую стойку. Бледно-серый ихор расплескался по мраморному плацу, и суровый бог-ключарь чуть наклонил голову.
- Победа за тобой, Воитель, - спокойно произнес он. – Но не позволяй ей вскружить себе голову.
Уступил Энзирису и Марекс. Бог океанов оказался крепким орешком, но в конце концов он рухнул в Блаженный Океан, и тот окрасился лазуревым ихором. Не пожелав оттягивать неизбежное, Марекс признал поражение и сердито сказал:
- Я знал, что рано или поздно ты затеешь что-то такое.
- В самом деле? – ухмыльнулся Энзирис.
- Конечно. Кневит тоже в свое время устроил подобный турнир. Правда, тогда нас было гораздо меньше… ты не собираешься пускать кровь всем, надеюсь?
Конечно, Энзирис не собирался. При всем его уважении к Люгербецу, Лилейне, Гильфаллерии и старухе Юмпле, достойных противников он в них не видел. И уж конечно ему не нужна была комедия в виде драки с Йокридом.
Но в Сальване были и другие боги. Побив Марекса, Энзирис отправился в Рощу всех Миров и там сразился с Кефринексом. Бог-олень, как и ожидалось, доставил хлопот, но Энзирис превзошел и его. Золоторогое чудовище пало, ихор засверкал на изумрудной траве, и хохотал над этим бог войны, а его хохоту вторила свита.
Энзирис не делал из своей эскапады тайны, и на каждый следующий поединок смотрело все больше небожителей. Смеялись и веселились амуры, которых привела с собой Лилейна, разливали всем сому и нектар гастроны, отпускали язвительные шутки трикстераты, переговаривались негромко Светоносные. Поглазеть явились даже демоны из Темной Слободы, такого шума наделали победы Энзириса.
Одного за другим бог войны одолел Тостакора, Часкета, Гласитариду, Экезиэля, Гжеданиру и Елегиаста. Он взял верх над Проспериной, доказав, что война сильнее рока. Расправился с Херемом, провозгласив, что не властно над ним и время. Поверг Скогароха, оказавшись сильнее страданий.
Из непобежденных в Сальване оставались только Солара, Цидзуй, Савроморт и Космодан. Все сплошь могучие божества. Однако Савроморт отсутствовал в своем костяном дворце, а драться, пусть и с нареченной, но матерью, Энзирису претило. Из всех титанов Алмазного Рая только с Мастирой ему никогда не приходило на ум схлестнуться.
Зато по отношению к отцу у него таких сомнений не было. Не став тратить времени на толстяка Цидзуя, Энзирис устремился сразу в Диамполид, бриллиантовый дворец Космодана. Многочисленные битвы и восторженный рев дружины разогрели его, заставили кровь пылать – и Энзирис чувствовал в себе такую мощь, какой не чувствовал даже во время битвы с Кневитом. Он словно становился сильнее с каждой победой, прибавлял в могуществе всякий раз, когда пускал кому-то кровь.
Космодан, конечно, уже знал, что происходит, и дожидался сына у ворот. Божественный лик окаменел в плохо сдерживаемом гневе, пышные грива и борода сверкали молниями, над головой ворчала грозовая туча. Космодан окинул Энзириса и его дикую ватагу многообещающим взглядом и швырнул к ногам сына какой-то пояс.
- Что это, отец? – издевательски-вежливо спросил бог войны.
- Ты причиняешь немало беспокойств пантеону, - молвил бог неба. – Их нервирует твоя кровожадность. Сей пояс сковал по моей просьбе Экезиэль, и он ограничит твою силу. Запрет ее в безопасных пределах, не даст выплескиваться без удержу.
Энзирис откинул голову и расхохотался. Вот оно! Они боятся его! Он побил почти всех, кто чего-то стоил, осталось повергнуть только Вечно Молчащего и Седого Мертвеца… да еще отца, разумеется. В первую очередь отца.
И раз он притащил этот пояс – он боится своего детища! Хочет усмирить, посадить на цепь!
- Вот что я скажу тебе, отец, - широко ухмыльнулся Энзирис. – Победишь меня – надену этот пояс. Буду носить постоянно, не скажу тебе слова поперек и не трону больше никого из пантеона.
Туча над головой Космодана раздулась и загрохотала. Густые брови сошлись на переносице. Космодан недобро глянул на Энзириса и проронил:
- А если победишь ты?
- То есть ты допускаешь, что я могу победить?! – осклабился Энзирис. – Ты, Отец Богов, Громовержец и Тучегонитель?! Ты допускаешь, что можешь проиграть собственному сыну?!
Эйнхерии залились дружным смехом, застучали мечами о щиты. Они не боялись никого и ничего, эти небесные воители. Космодан – верховный бог Сальвана, но верховный главнокомандующий эйнхериев – Энзирис, и если Энзирис прикажет – эйнхерии нападут хоть на Космодана!
- Надо же, как отцовское признание радует тебя, малыш Энзирис, - сухо сказал Громовержец. – Что же, посмотрим, чего ты стоишь.
Космодан не стал размениваться на церемонии. Он просто жахнул молнией. Колоссальной, способной уничтожать армии и города… да что там, планеты!..
Будь Энзирис смертным – от него не осталось бы и пепла. Оставайся он титаном – стал бы похож на свечной огарок. Но Энзирис был богом – и этот удар его только… разозлил.
- ААААААА!!! – прогремело на весь Сальван.
Словно десять тысяч воинов вскрикнули сразу, вступая в яростную битву – так закричал от боли Энзирис. Вздрогнули в
