— Почему?
— Этот кто-то может попытаться еще раз.
— Это, конечно, подтвердило бы правильность вашей теории, — сухо сказал Райдесдейл. — Кстати, вы бы позаботились о мисс Марпл. Полагаю, она намерена поселиться в Чиппинг Клеорне у пастора и два раза ездить в Меденхэм Уэллс на лечение. По-моему, мисс Марпл не прочь повынюхивать, что к чему насчет убийства…
— Мне бы не хотелось, чтобы она туда приезжала, — серьезно сказал Креддок.
— Будет путаться под ногами?
— Дело в другом, сэр. Она милая старушка. Не хотелось бы, чтобы с ней что-нибудь стряслось…
— Извините, что снова беспокою вас, мисс Блеклок…
— О, полно! Раз следствие затянулось на неделю, то, очевидно, вы надеетесь получить еще какие-то показания?
Инспектор Креддок кивнул.
— Руди Шерц не был сыном владельца отеля «Альпы» в Монтре. Похоже, он начал свою карьеру с санитара в бернской больнице. У многих пациентов стали пропадать мелкие драгоценности. Потом он работал под другим именем официантом на одном из небольших зимних курортов. Специализировался на подделке счетов, причем в дубликате указывал услуги, которых не было в оригинале. Разницу, естественно, прикарманивал. После этого работал в универмаге в Цюрихе. И похоже, обворовывал не только покупателей.
— Значит, он действительно был нечист на руку? — спросила мисс Блеклок. — И я была права, подумав, что раньше его не встречала?
— Совершенно правы. Нет сомнения, что ему на вас указали в «Ройал Спа», а он притворился, что узнал вас. Он приехал к нам с кипой сфабрикованных документов и устроился на работу в «Ройал Спа».
— Подходящее место для поживы, — сухо сказала мисс Блеклок. — Отель очень дорогой, в нем останавливается много зажиточных людей Все это я понимаю. Но зачем Шерцу понадобилось приезжать в Чиппинг Клеорн? Неужели он рассчитывал что ему от нас больше корысти, чем от «Ройал Спа»?
— Вы совершенно уверены, что в доме нет никаких ценностей?
— Конечно, нет. Я бы знала. Смею вас заверить, инспектор, что у нас нет неизвестной картины Рембрандта или чего-нибудь такого.
— Тогда, выходит, он покушался на вашу жизнь. Кстати, мне бы хотелось побольше узнать о молодой особе, которую зовут Мици.
— Вид на жительство и документы у нее в полном порядке.
— Не сомневаюсь, — сухо сказал инспектор. — Документы Шерца тоже были в полном порядке.
— Но с какой стати Руди Шерцу вздумалось меня убить?
— За спиной Шерца мог стоять кто-то другой, — сказал Креддок. — Об этом вы не подумали?
Он сказал «за спиной» в переносном смысле, хотя у него и промелькнуло, что, если теория мисс Марпл верна, выражение будет правильным и в прямом его значении. Но как бы там ни было, на мисс Блеклок это не произвело впечатления.
— Вопрос остается в силе, — сказала она. — Зачем кому-то меня убивать?
— Вот я и хочу, чтобы вы ответили на этот вопрос, мисс Блеклок.
— Но откуда я возьму ответ? Какой вздор! У меня нет врагов. С соседями я всегда жила мирно. Я не ведаю ничьих тайн. Да сама мысль смешна! А если вы намекаете на то, что здесь замешана Мици, так это тоже абсурд. Как вам уже говорила мисс Баннер, Мици до смерти перепугалась, прочитав объявление в «Газете». Она тут же хотела собрать вещи и уехать.
— Это мог быть и ловкий маневр. Она прекрасно знала, что вы заставите ее остаться.
— Ну конечно, если что-то вбить в голову, то на любое возражение найдется ответ. Однако уверяю вас, если бы Мици вдруг ни с того ни с сего меня возненавидела, она просто бы подсыпала мне чего-нибудь в еду и не стала ломать комедию… Мне кажется, у полиции предубеждение против иностранцев. Мици, может, и лгунья, но не убийца. Можете идти запугивать ее и дальше, но если она в порыве негодования возьмет расчет или запрется у себя в комнате и закатит истерику, я заставлю готовить обед вас.
Креддок пошел на кухню. Он задал Мици те же самые вопросы и получил те же самые ответы.
Да, она заперла входную дверь сразу после четырех. Нет, она не всегда это делала, но в тот вечер она нервничала из-за «ужасный объявления». Запирать черный ход не имело смысла, потому что мисс Блеклок и мисс Баннер выходили через него закрыть уток и покормить цыплят, а мисс Хаймес — возвращаясь с работы.
— Миссис Хаймес сказала, что она заперла дверь в пять тридцать.
— А вы верить… да-да, вы верить…
— А почему бы и нет?
— Что вам разница, что я думаю? Вы мне не поверите.
— Считай, что я даю тебе такую возможность. Так ты думаешь, миссис Хаймес не запирала ту дверь?
— Думаю, она была очень осторожная, чтобы не запирать ее.
— Что ты имеешь в виду?
— Тот парень, он работать не один. Нет, он знал, куда идти, знал, что, когда она приходил, дверь открытая, о такая удобно открытая!
— Что ты хочешь сказать?
— А какой польза, что я говорю? Вы не будете слушать. Вы будете сказать, что я бедный беженка, я не говорю правда. А эта английская леди с белый волосы, о нет, она никогда не говорить неправда, она такая английская, такая честная. И вы верите она, а не я. Но я могла рассказать немного. О да, могла!
Она грохнула кастрюлей о плиту.
— Мы обращаем внимание на все, что нам говорят, — сказал он.
— Но я ничего не скажу. Зачем? Вы как во все места. Преследуете и презираете бедные беженцы. Если я говорю, что неделя назад, когда этот парень приходить просить деньги у мисс Блеклок, и она его посылать домой… Если я говорю, что потом я слушала, что он говорил с миссис Хаймес… Да-да, с ней около оранжерея, вы опять говорите, что я это придумать?
«Вполне вероятно», — подумал Креддок, а вслух сказал:
— Но ты же не могла слышать, о чем они говорили внутри!
— И вы ошибались! — торжествующе взвизгнула Мици. — Я ходить собирать крапива, она делать такой хороший суп. Вот я ходила и слышала: они там говорят. Он говорит: «Но как я могу прятаться?» А она говорит: «Я тебе покажу». А потом говорит: «Четверть шестого». А я думала: «Ага, так ты ведешь себя, моя леди! Идешь с работа и бежишь к мужчина. Несешь его в дом. Наверно, мисс Блеклок это не очень нравиться. Она тебя выгонять быстро. Я думала, я буду смотреть, слышать, а потом рассказываю все мисс Блеклок. Но сейчас я понимаю, что думала неправильно. Она с ним планировала не любовь, она с ним планировала ограбить и убивать. Но вы говорите, что я все придумывала. Злая Мици, вы говорите. Я буду садить ее тюрьма.
Креддок призадумался. Она могла и сочинять. Но могла и не сочинять. Он осторожно спросил:
— А ты уверена, что она разговаривала с Руди Шерцем?
