— А ты уверена, что она разговаривала с Руди Шерцем?
— Конечно. Он выходил, я видел, что он пошел по дорожка оранжерея. А я в тот момент, — вызывающе добавила Мици, — выходила смотреть, если выросла молодая крапива.
«Интересно, — подумал Креддок, — что за молодая крапива может быть в октябре?» Но он понимал, что Мици просто наспех выдумала причину, чтобы скрыть свои шпионские намерения.
— А больше ты ничего не слышала?
Мици посмотрела удрученно.
— Эта мисс Баннер с ее длинный нос начинала меня звать: «Мици, Мици!» И я должна уходить. Она такая вредная! Все лезет. Говорит, будет меня научить готовить. Ее готовление! В ней, да, везде, везде вода, вода, вода!
— А почему ты в прошлый раз ничего не сказала? — строго спросил Креддок.
— Потому что не помнила… Я не думала… Я потом решила, что они имели план… он и она.
— А ты уверена, что это была миссис Хаймес?
— Очень уверена. Она воровка, эта миссис Хаймес. Она воровает и показывает воры хорошие дом. Что она получает за работа в саду, для такая леди не хватает, нет. Ей надо ограбливать миссис Блеклок, которая была с ней такая добрая.
— А вдруг, — сказал инспектор, — мне сообщат, что это тебя видели с Руди Шерцем, тогда как?
— Если они кто-нибудь видят меня с ним, это ложь, ложь, ложь, — презрительно сказала она. — Говорить ложь о кого-нибудь просто, но в Англии это надо доказывать. Мисс Блеклок так мне говорила, и это правда или нет? Я не разговариваю с воры и убийцы. Никакой английский полицейский это не может говорить. Но как я могу готовить, если вы всегда здесь говорить, говорить, говорить? Уходите из моя кухня, пожалуйста. Я хочу делать сейчас очень осторожный соус.
Креддок послушно вышел. Его подозрения насчет Мици слегка поколебались. Он решил поговорить с Филлипой Хаймес. Во время допроса она показалась ему спокойной, хорошо воспитанной молодой женщиной. Он ее не подозревал.
Креддок прошел через холл и, задумавшись, попытался открыть не ту дверь. Мисс Баннер, спускавшаяся с лестницы, поспешно указала ему дорогу.
— Не в ту, — сказала она. — Та дверь не открывается. В следующую налево. Запутаться можно, да? Столько дверей!
— Многовато, — согласился Креддок, оглядывая узкий холл.
Мисс Баннер любезно принялась перечислять:
— Вот эта первая — в гардеробную, за ней в чулан, затем в столовую, это по нашей стороне. А по той — фальшивая дверь, в которую вы сейчас пытались войти, потом настоящая дверь в гостиную, потом в кладовку с фарфором, потом в маленькую оранжерейку и в конце черный ход. Запутаться можно. Особенно в этих двух, они так близко друг от друга. Я тоже частенько по ошибке толкалась не в ту дверь. Обычно ее стол загораживал, но его отодвинули.
Креддок почти машинально заметил тонкую горизонтальную полоску на двери, которую только что пытался открыть. Теперь он понимал, что это след от стола. Смутная мысль шевельнулась в его мозгу, и он спросил:
— Отодвинули? Когда?
— Дней десять назад, от силы недели две.
— А почему его отодвинули?
— Не помню. Кажется, из-за цветов. Вроде бы Филлипа поставила их в большую вазу, она просто очаровательно составляет букеты — осенние цветы, веточки, ветки, и букет получился такой большой, что цеплялся за волосы, поэтому Филлипа сказала: «А почему бы не отодвинуть стол подальше, и цветы будут красивей смотреться на фоне голой стены, а не этой двери».
— Но ведь на самом деле дверь нефальшивая? — спросил Креддок.
— Нет-нет, она настоящая. Она ведет в маленькую гостиную, но, когда комнаты соединили, две двери стали не нужны, и одну закрыли.
— Закрыли? — снова осторожно попытался выяснить Креддок. — Вы хотите сказать: заколотили? Или просто заперли?
— Думаю, закрыли на ключ и на засов.
Он увидел наверху засов и попробовал отодвинуть его. Засов легко поддался, слишком легко…
— А когда ее открывали в последний раз? — спросил он мисс Баннер.
— Должно быть, давным-давно. С тех пор, как я здесь, ни разу, а то бы я знала.
— А где ключ?
— Там, в холле, стол, и в ящике полно ключей. Наверно, он там.
Креддок пошел за ней и увидел уйму ржавых ключей в глубине ящика. Он внимательно рассмотрел каждый, выбрал один, с виду отличавшийся от остальных, и вернулся к двери. Ключ сразу вошел в замочную скважину и легко повернулся. Он толкнул дверь, она бесшумно открылась.
— Осторожней, — воскликнула мисс Баннер, — с той стороны может быть что-нибудь прислонено. Мы же никогда ее не открывали.
— Мисс Баннер, эту дверь открывали совсем недавно. Замок и петли смазаны.
— Но кто мог ее открыть? — удивленно спросила она.
— Вот это я и должен выяснить, — мрачно сказал Креддок. А про себя подумал: «Икс с улицы? Как бы не так! В тот вечер Икс был здесь, в доме, в гостиной».
На этот раз мисс Блеклок слушала его более внимательно. Она была умной женщиной и сразу ухватила самую суть.
— Да, — спокойно сказала она, — это меняет дело… Никто не имел права открывать ту дверь. Но никто и не открывал, насколько мне известно.
— Поймите же, — настаивал инспектор, — когда погас свет, кто-то из сидевших в комнате мог проскользнуть в ту дверь, подкрасться к Шерцу сзади и выстрелить в вас.
Мисс Блеклок сказала с расстановкой:
— И вы верите, что кто-то из этих заурядных людей, один из моих милых соседей, проскользнул туда и пытался меня убить? Но почему меня? За что, скажите, бога ради!
— По-моему, это вы должны ответить, мисс Блеклок.
— Но я не могу, инспектор. Уверяю вас.
— Что ж, начнем сначала. Кто получит наследство после вашей смерти?
После некоторого колебания мисс Блеклок ответила:
— Патрик и Джулия. Дора Баннер получит обстановку и небольшой годовой доход. Но в общем-то мне нечего особо оставить. У меня были вклады в немецких и итальянских ценных бумагах, но они обесценились, да и налоги нынче высокие, а проценты низкие, так что убивать меня никакого толку, уверяю вас… большую часть денег я положила в банк год назад.
— И все-таки кое-какие средства у вас есть, мисс Блеклок, и ими завладеют ваши племянник с племянницей.
— Стало быть, Патрик с Джулией замыслили меня убить? Просто не верится. Да они не так уж и нуждаются.
— Вы точно знаете?
— Нет. Только с их слов… Но я решительно отказываюсь их подозревать. Может, когда-нибудь и появится смысл убивать меня, не только не сейчас.
— Что вы имеете в виду, мисс Блеклок? — ухватился за ее слова инспектор.
— То, что когда-нибудь, возможно и весьма скоро, я стану очень богатой. Двадцать с лишним лет назад я была секретаршей и близким другом Рэнделла Гедлера.
