– Она направляется к Парижу! Мы точно выбрали время! Пора, юноша, пора. Удачи!
– Скажи моей девочке, что мы скучаем и ждем ее, – смахнула слезу тетя Маргарита.
Андрей подошел к зеркалу. Сердце бешено заколотилось. Да, он ждал этого момента, готовился, но все равно страшно. «Как ты можешь бояться? – Андрей сжал кулаки. – Там Аня, уже три года, она борется, она ЖИВА».
Сергей Петрович стал по очереди нажимать кнопки на столе. И в тот же миг комната наполнилась уже забытым звуком работающего насоса. Серебристая поверхность зеркала опять задышала и потекла, как на картинах Сальвадора Дали.
# # #
КОМАНДА 1. Включение системы.
Резкий порыв ветра приподнял Андрея над полом и с силой втянул в воронку.
КОМАНДА 2. Введение объекта.
Андрей пытался придать своему телу более устойчивое положение, но не удалось: в пространстве воронки нет точки опоры. Он даже не мог сориентироваться: комната, из которой парень попал сюда, исчезла. Стало темно. Абсолютно темно. От холода застучали зубы. А может быть – это вовсе не холод, а страх, леденящий внутренности?
КОМАНДА 3. Определение цели.
Сергей Петрович набрал на клавиатуре компьютера: 1773 г. 8 июня. Париж.
КОМАНДА 4. Цель определена.
КОМАНДА 5. Оценка параметров введенного объекта.
Андрей почувствовал, как заложило уши. Словно очутился в летящем самолете. Парень стал быстро сглатывать. «Эх, знал бы, – мелькнула мысль, – взял бы жвачку. Вот бы я с ней классно выглядел в ХVIII веке». И он попытался засмеяться. Только ничего не вышло. Разъехавшееся в улыбке лицо тут же до боли максимально растянулось и его с трудом удалось сложить в привычную конфигурацию. Да, в воронке лучше звуков не издавать.
Команда 6. Начало перехода.
Вдруг словно чьи-то сильные руки подхватили юношу и потянули вверх. В глаза ударил яркий свет.
КОМАНДА 7. Переход произведен.
КОМАНДА 8. Синхронизация двух крайних точек. Обратный отсчет. 60 минут.
«Помни, – услышал Андрей голос профессора в наушнике, – у тебя ровно час. Время пошло». И тут же раздался треск.
# # #
– Ну что за народ, – кричала где-то рядом женщина. – Взяли привычку напиваться с самого утра.
Андрей открыл глаза. Он лежал среди раздавленных овощей и обломков некрашеных досок. Над ним наклонилась торговка в мятом переднике.
– Посмотри, что ты сделал с моим прилавком. И откуда только свалился на мою голову!
Андрей попытался встать, но тяжелые башмаки проехались по зеленым листьям салата, и парень снова грохнулся на камни.
– А ну-ка, ты, пьяница, убирайся отсюда, – женщина с легкостью подняла его за воротник рубашки. – Хорошо еще, я не весь товар успела разложить. Хоть что-то сумею продать, – и она бросила ему фуражку, залетевшую под телегу.
Андрей натянул головной убор по самые уши и тихо прошептал: «Профессор, я в Париже».
«Двигаешься на север, к центру», – прозвучала команда. И юноша зашагал, громыхая каблуками по брусчатке.
Вокруг шумел на сотни голосов парижский рынок. Служанки с корзинками ходили между рядами и придирчиво выбирали хлеб и рыбу, овощи на суп. Торговались с лавочниками, кокетничали с широкоплечими рубщиками мяса, обсуждали друг с другом последние столичные новости, жаловались на растущую дороговизну продуктов. Жестянщики точили ножи, пахло выделанной кожей, горел огонь в кузне.
Город во все времена просыпается рано.
В это утро Аня проснулась рано. Еще только светало. И хотя двор привык нежиться в постели до 10, 11 часов, спать им сегодня она не даст. Наконец, настал тот долгожданный день, когда она сможет вырваться из огромной золотой клеткой под названием Версаль и увидит совсем другие лица – лица парижан. И даже, может быть, среди них мелькнут знакомые черты…
Аня надела на шею свой любимый кулон, выбрала легкое светло-голубое платье, парикмахеры подняли ее пепельные волосы в высокую прическу, скрепив пудрой и шпильками. Но пудрить лицо принцесса категорически не разрешила. Мода модой, но хочется выглядеть живым человеком, а не мумией.
На улице уже стояли несколько карет. Первая – золоченая, украшенная королевскими гербами на дверцах. С огромными стеклянными окнами. В ней разместятся принцесса со своей наставницей – графиней де Ноай. Людовик-младший, как ни требовали блюстители дворцового протокола, от поездки наотрез отказался. «Увольте, – нудил ленивый юноша-муж. – Долго одеваться, два часа трястись, чтобы увидеть толпу малосимпатичных и дурно пахнущих людей? Мадам, раз ваша прихоть, вот и развлекайтесь сами».
Анна выпорхнула к воротам. Дамы ее свиты, потирая глаза и беспрестанно зевая, торопились занять места. Они надеялись урвать еще пару часиков сна под скрип колес. Наконец, королевский поезд собран. Сопровождающие высокую особу гвардейцы пришпорили коней, раскрылись ворота, и кареты потянулись к Парижу.
По дороге попадались первые прохожие. Они узнавали королевские регалии, останавливались на обочине и с любопытством заглядывали сквозь стеклянные окна в карету. Увидев милое свежее лицо молодой принцессы, люди улыбались и начинали ей махать рукой. Чем ближе к городу, тем медленнее двигалась процессия. Потому что весть о едущей в Париж принцессе летела быстрее везущей ее шестерки лошадей. И люди из парижских предместий хотели сами увидеть будущую королеву Франции. Они толпились вдоль дороги, выкрикивали ее имя, старались заглянуть в глаза. А принцесса внимательно рассматривала каждое лицо, мелькавшее за окном кареты, боясь пропустить знакомое. Но сможет ли она узнать, ведь за три года человек сильно меняется… Она сама, порой, не узнавала свое отражение в зеркале.
У въезда в город процессию встречал губернатор. И когда принцесса в воздушном платье вышла из кареты, толпа радостно загудела. Несколько горожанок в праздничных одеждах преподнесли ей корзины с фруктами, а губернатор вручил символические ключи от Парижа. Следующей точкой в церемонной экскурсии значился собор Парижской богоматери.
Принцесса с грустью смотрела по сторонам. Как странно выглядел город. Знакомый и незнакомый одновременно. Все так же бесшумно и лениво текла Сена. Когда-то, в другой реальности, Аня вместе с одноклассниками каталась по реке на прозрачном пароходике. Играла веселая музыка, набережные сияли разноцветными огнями, создавая образ гостеприимного праздничного города. А нынешняя картинка удручала: тесные улицы, бесцветные дома, маленькие площади. Вот показался возвышающийся над крышами купол Собора Инвалидов. Но так не хватало глазам пирамидки Эйфелевой башни! Без нее город утратил (или вернее сказать: еще не приобрел?) свой «визуальный центр». Потихоньку карета добралась до острова Сите. У Собора Парижской богоматери, который и сейчас смотрелся торжественно, процессия остановилась. Аня уже собиралась выйти и полюбоваться причудливой архитектурой и старинными витражами.
