«Три дня», — автоматически ответила Гермиона, пробужденная потоком его размышлений.
Заворочавшись и повернув голову вверх, она открыла глаза.
«А, уже утро… Значит, четвертый день пошел», — поправила она сама себя.
Несколько мгновений поборовшись с любопытством, нежелание шевелиться нехотя отступило. Вот только попытка приподняться и осмотреться в поисках очков натолкнулась на внезапное препятствие. Тело было словно ватное и подчиняться хозяину просто так не хотело.
«Ты еще не до конца отошел от лекарств, — тут же пришло пояснение. — Зелий в тебя влили уже несколько бутылок. Подожди секунду, я сейчас».
Оторвавшись от подушки, Гермиона потянулась рукой куда-то в сторону, перегнувшись через него и порадовав в процессе зрелищем своей обнаженной груди.
«Увы, Гарри, — вздохнула она в ответ на его мысли, аккуратно надевая на него очки, — пока все не пройдет, ты сможешь только лежать и смотреть».
Ее прическа, обычно уверенно сохранявшая состояние «творческий беспорядок», за время сна достигла позиции «творческий кавардак». Гарри с силой выдохнул, изогнув губу, чтобы отбросить попавшие ему на лицо волосы. И одновременно весьма нелестно подумал о побочных эффектах некоторых зелий.
«Колдомедики были бы не нужны, если бы зелья были хороши сами по себе, — комментарий сопровождался отголосками воспоминаний о чужих словах. — Без нужных заклинаний они работают слишком долго».
«А…» — чуть замешкавшись, пытался сформулировать вопрос.
«Потому что посторонним показываться было нельзя, — Гермиона поняла и так, что он хотел сказать. — Мало ли что… А если рядом нет умелого колдомедика, остаются только зелья. Мадам Помфри, конечно, подлечила тебя достаточно, чтобы ты больше не пытался умирать, но до полного выздоровления было еще далеко».
«И поэтому я так долго был без сознания?»
«Не без сознания, а просто спал. Чтобы ты… точнее даже мы… — поправилась она, имея ввиду передающиеся между ними телесные ощущения. — В общем, ускоренное заживление таких глубоких ран — процесс не из приятных, и потому тебе давали в том числе и снотворные с обезболивающими».
Поскольку никаких неудобств, кроме нежелания шевелиться не ощущалось, можно было сделать вывод, что лечение уже окончено.
«Да, вчера тебя перестали поить самыми сильнодействующими зельями… И наконец-то стало можно как следует обнять, не боясь навредить», — уже успев снова лечь рядом, она покрепче прижала его к себе.
Ее воспоминания о прошедших днях были… сложно было сходу подобрать подходящее для этого слово. Нельзя было сказать, что Гермионе было печально или тоскливо — она знала, что худшее уже позади и ничего страшного с ним не произойдет. Скорее, ей было… было очень неуютно. Было странно и непривычно. Оказывается, они уже и забыли, каково это, жить, не слыша чувств друг друга. Погруженный в волшебный сон, Гарри был совершенно «немым», от него не доносилось ни единой вспышки эмоций, ни единого проблеска мысли. Единственное, что не позволяло сдаться тоске и печали — ощущение его присутствия поблизости. Безмолвного, но все-таки присутствия.
«Чертов Волдеморт… Надеюсь, ему понравился сюрприз от невыразимцев», — искры гнева, сопровождавшие слова Гермионы, разгорелись медленным огнем удовлетворенного злорадства.
«А я бы порадовался, что он ограничился обычными режущими и не проклял какой-нибудь трудноизлечимой гадостью», — Гарри не стал зацикливаться на негативе.
«Да, по твоему неистощимому оптимизму я тоже успела соскучиться… Но ты прав, это как-то странновато».
Из памяти Гермионы выходило, что во время его отсутствия она пыталась осмыслить этот шаг противника. И если сама попытка сделать «контрольный выстрел» выглядела вполне логично…
«… После двух Авад в меня он все-таки заметил, что это не работает как следует…»
«… И, убивая меня, он решил подстраховаться…»
… Вот только имевшаяся у Волдеморта репутация не позволяла заподозрить его ни в излишнем милосердии, ни в страхе перед использованием черной магии, с последствиями которой справиться полностью подчас было невозможно. И, тем не менее, заклятый враг Волдеморта отделался «чистыми» ранами, с которыми мадам Помфри справилась в два счета.
«Может быть, слишком спешил к тебе и потому не стал заморачиваться с чем-то сложным», — начал с простых идей Гарри.
«Если ты не помнишь, Сириус показывал пару проклятий, — пришло воспоминание о сражении на чемпионате по квиддичу. — Я бы не сказала, что они требуют так уж много времени. Уж точно не больше, чем нужно на Аваду».
Не имея возможности найти немедленного ответа, Гарри решил перейти к другим насущным вопросам.
«Я так понимаю, мы уже не в Канзасе», — вспомнил он подходящую цитату.
«По-моему, «Волшебника Оз» читала только я, так что не «вспомнил», а… ладно, неважно. В общем, ты немного неправ — как раз к Канзасу мы теперь намного ближе, чем раньше».
«И где же именно?» — задал Гарри ожидаемый вопрос, не став отказывать ей в маленьком удовольствии просветительской работы.
«В Канаде. Помнишь, у Сириуса есть друг-оборотень…»
Оказывается, пока они приобщались к таинствам магии в школе, их общий опекун совсем без дела не сидел. Когда в свое время они говорили о возможной смене места проживания из-за обострившейся обстановки в Британии, Сириус, как выяснилось, на одних лишь словах останавливаться не стал. На всякий случай, он решил предпринять определенные меры, чтобы в случае необходимости бегства, этот процесс прошел по возможности как можно более мягко и комфортно.
Прежде всего, он отправил приличное количество золота своему знакомому оборотню, уже покинувшему страну после начала гонений. Переданные деньги позволили Ремусу Люпину сделать из «своей берлоги» надежно укрытое и весьма комфортное убежище для небольшой группы волшебников.
«Тут есть где спрятаться, и в тоже время, есть и цивилизованные уголки», — Гермиона явна цитировала чужие слова, где под достижимостью цивилизации подразумевалась возможность попасть в места вроде Хогсмида или Косого переулка.
«Конечно, местным волшебникам мы пока о себе не объявляли», — тут же добавила она.
«Настолько все серьезно?» — уточнил Гарри.
Он помнил о причинах, побудивших их общее «Я» поскорее скрыться с места событий и укрыться в труднодоступном для посторонних жилище Блэков. При взгляде со стороны последствия новой встречи с Волдемортом очень легко могли быть неправильно поняты. Ведь что увидели бы те же авроры, которые все это время были где-то рядом, но при самом важном лично не присутствовали? А увидели бы они мертвого министра магии, мертвую главу департамента правопорядка, тяжелораненного Мальчика-Который-Выжил, а также юную ведьму, которая несет какой-то бред о Том-Кого-Нельзя-Называть, официально мертвом более десяти лет. Проверка же имеющейся у этой ведьмы палочки покажет, что из нее буквально только что был выпущен точно такой же набор заклинаний, что стал причиной смерти двух высокопоставленных волшебников. Так что решение не дожидаться подобного развития событий было очевидным. Да и после, расхаживать с такой палочкой в руках было чревато.
