—Дети здоровы, спасибо, — сдержанно ответил Вячеслав Олегович.
— Прелестные были ангелочки, — Левченко прикончил-таки лобстера-гиганта и тщательно вытер пальцы салфеткой. — Я вам всегда слегка завидовал, ибо мои сыновья приносят мне, увы, мало радости. Даже когда они были ещё в нежном возрасте, от них были одни неприятности. Не успевал вытаскивать их из милиции за разные шалости. А уж когда выросли… Впрочем, неизвестно ещё, что из ваших ангелочков получится. Сколько вашей старшей девочке? Сколько я помню, должно быть лет пятнадцать»?
— Весной будет шестнадцать, — кивнул Зотов.
— А мальчику?
— Одиннадцать.
— Смотрите, не упустите, — назидательно произнёс Николай Степанович. — Возраст опасный, всякое может случиться. Да что я вам рассказываю, будто сами не знаете.
Слова прозвучали для Зотова как пощёчина, нанесённая вымазанной в дерьме ладонью. Интересно, может ли он вообще о чем-нибудь разговаривать с Левченко, не испытывая отвращения и брезгливости? Казалось бы, нейтральная тема — дети, ан нет, и тут мерзкий старикашка ухитрился сказать нечто такое, от чего Зотова аж передёргивает.
В целом обед прошёл достаточно мирно, Левченко не давил и не запугивал, но, впрочем, справедливости ради следует сказать, что он этого, как правило, никогда и не делал. Он был непоколебим в уверенности, что его никто не осмелится ослушаться, а если кто-то чего-то не делает, то не по нахальству или бесстрашию, а лишь по нерадивости и забывчивости. Ну напомнить, ну пожурить — и достаточно. И что самое неприятное — он был прав. Его действительно не смели ослушаться.
Под конец, когда подали кофе, Зотов всё-таки спросил:
— Николай Степанович, вы настаиваете, чтобы материал был именно этот, или вам подойдёт любой, с помощью которого можно достичь ту же цель?
Левченко зыркнул недоверчиво из-под кустистых бровей и хмыкнул.
— Меня устроит любой материал, лишь бы он был действенным. Не предполагал, Славочка, что вы обладаете столь обширными возможностями и связями, чтобы доставать разноплановый материал. Вы меня приятно удивили. Значит, мои уроки много лет назад не прошли даром. Дерзайте, мой нежный любвеобильный друг, ищите и несите мне в клювике. Я приму всё. Но в первую очередь я хочу знать, где ТОТ материал и что с ним случилось, ибо деньги можно зарабатывать, как вам известно, не только на использовании материалов, но и на их неиспользовании. Многие обеспеченные люди сегодня много заплатили бы за достоверное знание о том, что материала больше нет на этом свете. А что касается других материалов, то пожалуйста, проявляйте инициативу, работайте. Я вам в этом направлении рук не связываю. Вы довольны?
— В известном смысле. Если я не буду ограничен жёсткими рамками, то, надеюсь, смогу вам помочь.
Левченко медленно поставил на блюдце миниатюрную чашечку, с трудом выдернув толстый палец из маленького фигурного отверстия изящной ручки. Глаза его перестали сверкать, словно перед лицом поставили матовый экран, гасящий блеск.
— Славочка, не надо себя обманывать, — сказал он с недоброй улыбкой. — Не надо надеяться, что вы сможете мне помочь. Это я вам помог когда-то, причём помогал неоднократно и серьёзно, а теперь вы просто возвращаете мне долг. И вам не следует задаваться никчёмным вопросом, сможете ли вы это сделать. Вы просто должны помнить, что вы должны. Вот и всё. Вы должны сделать то, что я велю. Спасибо, голубчик, обед был восхитительным.
Он легко, несмотря на грузную фигуру, поднялся из-за стола и направился через зал к выходу. Зотов обернулся ему вслед, с неудовольствием поймав себя на мысли, что ведёт себя, как маленький нашкодивший пацанёнок, который смотрит на отчитавшего его взрослого дядю в надежде, что тот сейчас улыбнётся и приветливо махнёт рукой, мол, всё в порядке, забыли и проехали. Но Левченко ушёл, не оглянувшись.
* * *
Лера Немчинова лежала на диване в своей комнате, слушая записи Игоря Вильданова, когда зазвонил телефон. Она торопливо схватила трубку. А вдруг это Игорь?
Это действительно был он.
— Привет, Киска! Всё в порядке?
— Конечно, — счастливо улыбнулась она. — А у тебя?
— А у меня бардак, — весело сообщил Игорь. — Приходи, надо прибраться, у меня вечером гости.
— Конечно, — повторила Лера, — сейчас приеду.
— Значит, так, — голос его стал деловым, — я через десять минут убегаю, ты придёшь, наведёшь здесь порядок. И купи там чего-нибудь, чтобы было, чем гостей кормить. Закуски, салатики, ну сама знаешь. Всё, Киска, пока, я помчался.
— Подожди! — торопливо воскликнула девушка, — А ключи? У меня же нет ключей, а ты уходишь…
— Ах да, забыл. Но я не могу тебя ждать, у меня дела. Позвони Церберу-Славке, договорись с ним, лады, Киска? Целую страстно.
Лера сбросила тёплую пижаму, в которой ходила дома, и начала одеваться. Конечно, можно особенно не напрягаться, выбирая туалеты, её ведь позвали не на свидание, а для уборки. Игоря не будет дома, придёт он, вероятно, не скоро и не один, её на вечеринку не пригласили даже в качестве прислуги, поэтому сгодится одежда попроще. Джинсы и свитер, например. И макияж можно не делать. Но вдруг… Вдруг он забежит домой среди дня или позвонит, пока она будет приводить его квартиру в божеский вид, и попросит остаться, чтобы помочь с приёмом гостей. Надо быть в форме, для Игоря надо всегда быть привлекательной и соблазнительной.
Она достала из шкафа узкие кожаные брюки и ярко-алую шифоновую блузку с удлинёнными полами, которые завязывались на животе, оставляя неприкрытой полоску кожи на талии. Лера знала, её возлюбленному такой наряд нравится. Сочетание чёрного и красного, кусочек обнажённого тела, тонкая ткань, облегающая высокую грудь. И перед гостями появиться не стыдно. Уборку делать, правда, в таком виде не очень-то здорово, но она может снять всё это и надеть какую-нибудь старую майку Игоря.
Тщательно накрасившись, Лера вышла в прихожую и стала надевать сапоги. Тут же из своей комнаты выполз ненавистный дед.
— Ты скоро вернёшься? — спросил он.
— Не твоё дело, — буркнула девушка, застёгивая молнию.
— Я спрашиваю, чтобы насчёт обеда… Ты будешь дома обедать?
— Нет.
— А ужинать?
— Не знаю.
— Так ты хотя бы позвони, чтобы я знал, когда ужин готовить.
— Посмотрим, — неопределённо ответила она, запахнула шубку, схватила сумку и захлопнула дверь.
Шёл мелкий мокрый снег, и Лера сразу же пожалела, что не выглянула в окно, прежде чем выходить из дома. Надо было взять очки, чтобы защитить глаза, вся косметика сейчас поплывёт от снега. На такой случай у Леры были специально заказанные очки со слегка тонированными стёклами без диоптрий. Но не возвращаться же… Опять этот дед пристанет: почему вернулась, да что случилось. И вообще, возвращаться нельзя — дороги не будет. Правда, говорят, эта примета не срабатывает, если посмотреть в зеркало, когда вернёшься. Но она не будет рисковать.
