Их нынешняя исследовательская станция являла собой целый комплекс различных сооружений, необходимых для работы их экспедиционной группы и кроме служебно-жилых помещений она ещё имела две небольшие автономные лаборатории для изучения полученных образцов, дизельную электростанцию, радиостанцию, медсанчасть, кернохранилище, банно-прачечный комплекс и прочие необходимые сооружения и технику для проведения гляцио-буровых работ. Свой коллектив Виктор делил на две составляющие: одна часть была так называемой «наукой» — учёные, состоящие из гидролога, биолога, метеорологов и гляциологов, и вторая часть состояла из специалистов, обеспечивающих деятельность станции — доктор, повар, механики на дизельной электростанции и двух буровых вышках, радиоинженер, механики-водители, электрогазосварщик и строители.
— Тут всегда надо быть начеку, Санёк, — Виктор инструктировал младшего коллегу, продолжая осматривать окрестности. Каждое его слово вылетало в прохладный воздух вместе с серебристым облачком пара. Утром погода на «Обской» стояла по-настоящему антарктическая: был сильный позёмок, ветер достигал 18 метров в секунду, температура воздуха была около минус двадцати градусов. — Под этими с виду спокойными снежными полями могут быть не только искомые озёра, но и бездонные пропасти и по пятьдесят метров глубиной, и под сто и даже ещё больше…
Его помощник повернул голову и посмотрел на Виктора серыми глазами, спрятанными за толстыми стёклами очков.
— Антарктида — это целый мир, — деловито отозвался он, перебирая коробки с провизией. — Тут не то, что надо быть начеку, тут пора начать забывать все прежние представления и рассказы из книжек по географии. Я уже понял, Виктор Семёнович, что нельзя доверять ничему, что нас окружает, надо помнить, что всё может в момент обернуться опасностью для жизни. Про то, какой лёд в этих краях Вы и сами не понаслышке знаете, да и судя по картам, местность изобилует трещинами, вот как, например, случилось с нашими соседями чилийцами, когда в прошлую зимовку в трещину провалился целый вездеход с людьми и все погибли. Это Андрей Иванович рассказывал, когда домой уезжал. Виктор Семёнович, а как вы стали полярником?
— Это Андрей Борисенко который? — глянул он на Сашку и, дождавшись его кивка, продолжил, — а насчёт профессии полярника… Полярник — это тебе не отдельная профессия, это особое состояние души, когда ты точно знаешь, на что идёшь и годами приобретаешь специфический опыт по данному направлению, которому сопутствуют определённые лишения в жизни, к которым ты должен быть всегда готовым. Вот сейчас закончилась твоя смена — пойдёшь отсыпаться, или язык свой скандинавский учить, потом снова заступишь. И даже к этому привыкнуть надо…
Виктор улыбался своим воспоминаниям и на его обветренной коже временами появлялась сетка ранних морщинок. Как он уже привык — время раздумий и воспоминаний, глядеть на снежное полотно перед собой, было весьма удобным — окружающий его пейзаж являл собой идеальный белый экран как для просмотра диафильмов в былые времена. Оставалось только достать нужные слайды из отдельной коробочки и начать их просматривать, снова и снова анализируя то, что уже больше никогда не повторится. Это был своего рода ритуал и священнодействие, которого его дети всегда ждали с нетерпением, и оно только нарастало, стоило ему начать устанавливать вечером диапроектор или кнопками прикреплять на стену кусочек простыни. И так, незаметно, наступал долгожданный момент. Свет в детской погашался, диапроектор с тихим монотонным гудением включался и он, медленно прокручивая плёнку, вполголоса читал текст любимых писателей, напечатанный мелкими буквами на тёмном фоне внизу каждого кадра, который сплетался в незатейливый узор очередной сказки на ночь.
— Да, мне пока сложно, — сквозь лёгкую пелену воспоминаний донёсся до него бодрый голос Саши. — Пока не получается обращать внимание на то, день или ночь за окнами — всё время кажется, что проспал!
— Привыкнешь, — отозвался Виктор. — Человек ко всему привыкает, на «Большой земле» ты ночью спишь, а днём работаешь и начинаешь ворчать, если тебя вдруг заставляют работать в ночную смену, здесь же ты просто привыкаешь жить в ином ритме. Ты, главное, смотри, чтобы свинчивал и развинчивал бурильные трубы только Серёга, сам не лезь, раз уж это вручную приходится делать. Лучше послеживай за промывочной жидкостью в скважине — из курса, надеюсь, помнишь, что обычные горные породы бурить легче: там крепление ствола скважины требуется лишь в исключительных или особых случаях. В нашем же случае нас могут ожидать самые неприятные сюрпризы. Был случай на станции Новолазаревская: при бурении одной из скважин буровикам пришлось встретиться с двухсотметровым слоем переохлаждённой морской воды! Как только скважина вскрыла такую толщу, вода устремилась в ствол, заполнила его и замёрзла, уничтожив все плоды предыдущей работы. У нас вот на ДЭСе всё время двигатели ломаются, всё ж ещё с советских времён, всё старое…
— Да уж…хорошо тем, кто работает на научно-исследовательских кораблях. Он идёт и как буровая установка, и как хороший тёплый дом для экспедиции, но и также как источник энергии для двигателей, что само по себе наиболее положительно. И не думаю, Виктор Семёнович, что там поломок больше, чем у нас! Эх, хотя бы на сезон попасть бы на такой корабль…
— Ничего, у тебя всё впереди, — благодушно отозвался Виктор. — Пока только можешь на «Академика Фёдорова» поглазеть, когда он будет забирать наш мусор со станции. А у нас сейчас главная задача: несмотря на то, что приходится в основном полагаться на интуицию, а не на факты, по данным исследований ледового керна, лёд на той глубине, которую мы пробурили за эту неделю, представляет собой замёрзшую воду небольшого озера, что находится за нашей станцией. До того момента, как мы проникнем в водный слой, надо с каждым шагом отбирать пробы, чтобы не допустить ошибок. Я всё-таки предполагаю, что это озерцо небольшое по величине, может, около метров пятидесяти в радиусе, не чувствуется, что там нечто грандиозное. Но, однако, оно уникально, Санёк.
Как правило, ледники под действием силы тяжести находятся в напряжённом состоянии. Лёд на стенках скважины деформируется и стенки становятся неустойчивыми. Ствол скважины сужается, что в конечном итоге приводит к авариям — затяжкам и прихватам бурового инструмента. Чтобы этого не происходило, скважину заполняют специальной жидкостью, компенсирующей давление ледяной толщи. Чуть глубже начинали отбирать образцы, запечатывая и помещая их потом в массивные шкафы термостата, помечая каждый образец запиской с датой отбора пробы и глубиной, откуда был взят конкретный образец льда. Результаты, полученные при бурении, позволяли реконструировать климат прошлого Земли на период, исчисляемый сотнями тысячами лет.
