Сашка, приступивший было к работам, некоторое время стоял, выпрямившись, не в силах пошевелиться: сколько раз он мечтал увидеть настоящее северное сияние, ради которого и стоило проделать весь этот путь…
Он читал, что полярные сияния уже были известны народам, населявшим Европу, ещё в глубокой древности, когда начали встречаться упоминания о них в сочинениях греческих и римских философов и учёных: Аристотеля, Плиния, Сенеки и других, живших на берегах Средиземного моря, где это явление проявляется чрезвычайно редко. В средние века полярные сияния считали сверхъестественным явлением; сияния порождали панический страх и считались предвестниками бедствий — войн, эпидемий, голода, больших катастроф. Люди наблюдая, отмечали, что вспышки полярных сияний наблюдались перед смертью Юлия Цезаря в 44 году до нашей эры и перед падением Иерусалима в конце одиннадцатого века. Не находя естественного объяснения, люди думали, что это действие таинственных сил, проявление гнева богов или другого знамения свыше.
Сейчас, в тот момент, когда над его головой бесновались и танцевали огненно-красные ленты, превращаясь в пульсирующие пятна и полосы, а по мере приближения к земле, меняя цвет на фиолетовый, и, оказавшись уже на небольших высотах, приобретая яркую зеленоватую расцветку, Сашка не хотел думать о предрассудках древних, о предвестниках всяческих бед и катастроф…
Внезапно началось движение ледового поля при совершенном безветрии. Лёд загудел с неприятным треском и с громким шорохом начал ломаться и расходиться, по белому полотну зазмеились трещины, превращаясь в пропасти и провалы в угасающем бледном свете полярного сияния.
Сашка поздно вспомнил, что разбудившие его ночью звуки мог издавать лёд, который словно готовился к предстоящим разломам и расхождениям, собравшийся чуть позже необратимо разделить территорию вокруг «Обской» на рваные участки.
Слишком поздно люди начали суетиться, когда одна из буровых вышек накренилась, стала медленно заваливаться на бок и сползать в разверзающуюся пропасть. Через несколько мгновений она исчезла в тёмном провале образовавшейся пустоты, и вслед за её исчезновением над станцией взмыл огромный сгусток тумана, словно сотканный из серой мглы, внутри которого сверкали и переливались мириады маленьких блестящих огоньков. Словно на свободу вырвалось само звёздное небо, свёрнутое в тугой узел. Сашка, упав на лёд, резко вскинул голову, пытаясь вынырнуть из внезапно накатывающейся дремоты, и в этот момент гигантский мерцающий клубок, сгустившийся в гротескное нечеловеческое лицо, налетел на антарктическую станцию, словно превратившись в кабатический ветер, сметая и сгибая всё живое на своём пути.
«Словно сказочная птица, — думал Сашка, не в силах оторвать взгляд от завораживающего видения, — и она уносит всех нас куда-то в неведомые дали…»
Откуда-то до него донеслись истошные вопли, в голосах людей слились воедино панический ужас и отчаяние — несколько человек падали в пропасть, исчезая в чернильной синеве новоявленных разломов. Казалось, что лёд продолжал двигаться — материк подрагивал, словно крохотный островок среди бушующих волн открытого моря.
Не пытаясь стряхнуть нахлынувшее на него наваждение, Сашка даже без очков, близоруко прищуриваясь, наблюдал за странной маской, расплывающейся над «Обской», которая наплывала, окутывая станцию со всех сторон — и отступала, то растворяясь в пространстве, то вновь обретая форму.
Поднявшийся ветер обжигал лицо холодным огнём, словно пробивая слои одежды как бумагу и тело понемногу начало леденеть, но Сашка ещё пытался пошевелить коченеющими пальцами рук, чувствуя, что уже не в силах совладать с подступающим сном.
Сашка уже не шевелился — он лежал на спине, раскинув руки в стороны, озаряемый светящейся маской, которая таяла в морозном воздухе, превращаясь в сгусток голубоватого тумана. Этот сгусток некоторое время висел в воздухе над разрушенной станцией, еле заметно пульсируя и освещая ледник прозрачным синевато-голубым мерцанием, затем он медленно растворился на фоне сумеречного неба.
Из образовавшегося разлома, в результате которого от материка откололся айсберг, в океан не спеша выплыл драккар с позолоченной мордой дракона на носу, грациозно заскользив в чёрных морских водах, сопровождаемый порывистым северным ветром. Слышно было, как на судне ударяли в било из бычьей кожи, натянутой на большую бадью, которая издавала резкие густые звуки, задавая ритм взмахам вёсел.
Уже сквозь сон слышал Сашка эти равномерные удары и мысленно усмехнулся, настолько нелепыми показались ему эти звуки в антарктической заснеженной пустыне. Ещё минут десять назад он мог бы успеть увидеть уходящий в море корабль, однако жизненные силы под воздействием холода и резких порывов ледяного ветра покидали его, и потому он больше никак не реагировал на ускользающие звуки покидающего его мира.
Над Антарктидой поднялась и завыла пурга. За немногими уцелевшими стенами станции бесчинствовала буря, глуша любые радиопереговоры, прижимая самолёты к земле, прогоняя людей под защиту стен и тепла домов в заполярных городах. Ветер пел свою неукротимую злую песнь торжества и заносил, заваливал миллиардами лёгких хлопьев одинокое строение полярной станции и руины соседних сооружений, накрывая и обтачивая резкие грани новоявленных разломов и словно провожая медленно уходящий в море айсберг, многочисленные грани которого сверкали всеми оттенками голубого и небольшое деревянное судно, медленно огибавшее ледяную гору.
Указатель с множеством деревянных табличек, вырезанных в форме стрел, одиноко таял в лёгких хлопьях снега, танцующих под единственным фонарём. Некоторые надписи были стёрты со временем и оставались только цифры, указывающие на расстояние в километрах.
Со всех сторон его окружала чернильная темнота, густо заливавшая пространство вокруг этого яркого пятна света, словно заштрихованного на бумаге косыми хлопьями медленно падающего снега. Однако, если приглядеться, за чертой света можно было разглядеть кустарники и деревья, оставшиеся уже без своих пёстрых осенних одежд.
Было тепло так, что падающий снег успевал немного подтаивать, когда касался земли, но Вика решила разжечь костёр, насобирав для этого сравнительно большую охапку веток.
К этому времени девушка долго шла по притихшему лесу, пока не вышла к безлюдному шоссе, еле видневшемуся под покровами опустившейся беззвёздной ночи. Вика чиркнула зажигалкой, и язычки огня стали медленно скользить и разбегаться по веткам кустарника.
