сказал призрак-замок.
Клон Виоллы покраснел от радости, а клон Эли подумал, подумал – и на третью загадку тоже ответил чертежом. Он нарисовал то же самое: нарисовал щит и воду, изобразил так рукой, – сделал жест, как будто пьёт, но его никто не понял. Тогда он нарисовал лодку, и всем стало ясно, что речь идёт о воде. Эли с радостью закричал:
– Это щит, плывущий по воде. Замок сказал:
– Ответы приняты.
– А как на вторую загадку вы ответите?
– Ой, мы даже и не знаем. Можно подумать ещё?
– Подумайте, только недолго.
– Хорошо, спасибо. Мы подумаем.
И все стали ходить по сторонам влево и вправо, но толком в голову никому никаких мыслей не приходило. И тогда замок проскрипел:
– Какой дадите ответ?
– Пусть будет имя Кристина, а амулет, который она носила на шее, – мы думаем, что это кулон.
– Нет, неправильно, но вы были около того, чтобы угадать ответы ко всем вопросам. Тогда слушайте мои условия: я открою вам ворота, но до полудня вы должны будете уйти из этого города.
А мальчик спросил:
– А что будет, если мы не успеем?
– Тогда вам придётся кого-то оставить в этом городе. Решать вам: идти дальше или не заходить, если вы не уверены в том, что успеете выполнить то, зачем пришли сюда. За половину отгаданных загадок я даю вам время полдня. Торопитесь, ведь время уже пошло, и отсчёт идёт не по часам, а по секундам.
Зайдя в город, они увидели часовню и два кладбища. Эли сказал:
– Давайте отыщем могилу и уйдём отсюда побыстрее, меня бросает в дрожь. Это жуткое место! А мурашки по моей коже пробегали с такой скоростью, что я почувствовал дрожь по всему своему телу.
Они зашли на первое захоронение и, протирая пепел с памятников, стали вчитываться, но нигде даже близко не было той самой заветной могилы. Тогда Эли сделал следующее: он зажёг свечу с призраком и стал бегать искать по соседним захоронениям. Тут свеча заговорила:
– Как же мне жарко! Я умираю…
– Потерпи, – сказал мальчик и потушил свечку. Тогда могилы заговорили. Они стали рассказывать по очереди, кто покоится в этом месте. Мальчишка послушал и сказал:
– Нет, тебя здесь нет… На этом погосте ты не похоронен. Идёмте на дальнее кладбище. Это займёт у нас около трети часа.
И все дружно пошли искать другое захоронение.
Пройдя незначительное расстояние, через несколько минут они увидели по пути мост, и рядом был колодец. Мальчик сказал:
– Я пить хочу. Что-то очень сухо здесь… А свечка ему в ответ:
– Здесь нельзя не пить, ни есть, ни спать.
Но свеча ему недоговаривала всего того, что может быть. Подойдя к колодцу, мальчишка сказал:
– Пить я не буду.
Он посмотрел в колодец и увидел, что он засох.
– Как досадно. Идёмте дальше.
Они прошли второй и третий, а на четвёртом колодце он не выдержал, взял ведро и опустил его в колодец. Вода переливалась, выплескивалась из ведра и дарила прохладу его рукам. Он посмотрел в ведро, и губы его чуть было не коснулись воды. Тогда клоны подбежали и стали отнимать у него ведро, и часть воды попала на Эли. Он сказал:
– Ладно, ладно, пить воду не буду. Но хотя бы умоюсь!
Свеча знала всё и мысленно радовалась, не подавая при этом вида. Все его подождали, и команда двинулась дальше. Это ещё сильнее разморило его, он то и дело закрывал глаза, но после того, как он прислонялся рукой к земле, кто-то громко смеялся и просил его: «Давай, ложись скорее и засыпай». И, вскочив и от ужаса побив себя по щекам, он продолжал идти дальше. Но не выдержал, споткнулся и упал в сонном состоянии.
Трава была мягкой, словно подавленное сено. И тут Жак словно с цепи сорвался: стал по нюху искать нужную могилу. Его привлекло что-то. А тем временем клон Эли будил своего создателя: толкал его и стал тормошить и щекотать, но Эли только перевернулся на другой бок и, вдохнув воздуха поглубже, уснул ещё крепче прежнего.
Жак закапывался всё глубже и глубже и, найдя в могиле останки колдуна, стал грызть: ведь инстинкт не обманешь. Хотя пёс и не ел никогда кости, но это показалось ему забавным делом. Когда клон Виоллы стала отнимать у собаки кость, она увидела, что там что-то светится. Это был тот самый амулет. Девочка показала костью в руке на светящийся огонёк и дала понять, что они нашли то, что искали. Клон Виоллы запрыгнула внутрь раскопанного захоронения, вынула наружу этот амулет, подбежала к сонному мальчику и надела амулет ему на шею. Но увы – ничего не произошло: он как спал, так и спал. Тогда свеча заговорила:
– Это бесполезно. Мы никогда его теперь не разбудим. Он уснул надолго в этом городе Эффигиа…
Но клоны Эли и Виолы не сдавались. Достав спички из сумки, клон разжёг костёр из травы, и когда трава разгорелась, они бросили в неё амулет и стали его нагревать. Когда трава прогорела, клон костью от призрака растормошил пепел, вынул амулет и накинул его на шею мальчика. Энжел Фрит Кроун выкрикнул:
– Что ты делаешь с амулетом? Ведь он мне принадлежит! Но его никто не послушал.
Эли взвизгнул от боли, и у него на шее слегка остыл горячий амулет.
И тут мальчик проснулся в больничной палате. Его сон закончился, но грудь его горела, а след от ожога давал ему жуткую боль.
К нему подошла Агния и сказала:
–-Ты так долго спал, и мы решили тебя не будить. Вот жалко, что ты пирог так и не попробовал: он зачерствел у тебя на тумбочке.
– Что со мной?
– С тобой всё в порядке, – сказала она ему вслух, после чего добавила, – анализы в норме, и у тебя редкая группа крови с необычным изменением, в ходе которого мы не смогли выяснить, на что это смогло повлиять. А что это у тебя на шее и на груди? Малыш, ты что – обжегся? От чая, что ли?
– Я ничего не знаю. Мне что-то приснилось, а что – вспоминаю с трудом.
– Да, точно, это сильный ожог. Тебе нужно срочно помазать его мазью.
И только она прикоснулась к маленьким язвочкам Эли, как он хлюпнул носом и, засвистев через зубы небольшим потоком воздуха, дал знать: не делай так, мне больно. Медсестра произнесла:
– Потерпи немножко, я всё почти намазала. Полежи, не вставай, я сейчас приду, – и она ушла за ваткой, которой уже потом намазывала ему мазь. Прикоснувшись к телу пациента, она увидела, что ожог был необычным: в виде какого-то определённого рисунка.
– Что это такое? Вижу первый раз на практике. Мальчик тоже удивился, осмотрев себя.
– Такого ощущения я ещё не испытывал.
– Но на самом деле это был его путь, в котором есть выбор. В палату
