потом еще тот неприятный конфуз...
- Не надо, - помрачнел Хальтрекарок, тоже вспомнив. – Не надо оправданий, тем более таких жалких. Лахджа, меня огорчает даже не твой проигрыш, а то, как несерьезно ты к этому относишься. Ты в который раз уже меня подводишь... и, кажется, ничуть об этом не сожалеешь. Что за равнодушие?
- Что ты, господин мой! – торопливо нацепила на лицо улыбку Лахджа. – Я проиграла, это правда, и мне очень стыдно... но сам подумай, о чем ты нас просил! Ты поручил нам искать самим себе соперниц, собирать тех, кто будет забирать у нас часть твоего внимания, твоей любви!.. Для Абхилагаши или Ассантеи это нормально, но нам с Нагалинарой было просто больно такое делать!..
Хальтрекарок ахнул и всплеснул руками. Он подлетел к Лахдже, погладил ее щеку и милостиво сказал:
- Мне и в самом деле не пришло в голову, что ваша любовь ко мне может стать помехой в таком задании. Я забыл, как сильно вы меня обожаете. Ты... и ты... – коснулся он щеки и Нагалинары, - а вот Абхилагаша, похоже... не так сильно...
Абхилагаша едва не взорвалась от злости. Да как эта дрянь сумела развернуть все на сто восемьдесят градусов?!
- Мой господин, я безумно люблю тебя, но другой, иной любовью! – поспешила она. – Моя любовь не эгоистична, она щедра! Я счастлива, когда разделяю тебя с другими, и нет для меня большего счастья, чем видеть, что счастлив ты!
- Да, действительно... – поддакнула Лахджа, отхлебывая зеленого чая. – Абхилагаша, сегодня ты многому научила всех нас. Чем больше любви расточает наш господин и мы сами, тем больше ее становится в наших сердцах...
- О-о-о, как красиво сказано... – еще сильнее умилился Хальтрекарок. – И в самом деле я счастливейший из бессмертных! Сколько прекрасных цветов меня окружает, и сколько любви мы все испытываем друг к другу... Я желаю немедленно... но подождите, где же Ассантея?.. ее недостает для моего абсолютного счастья.
Хальтрекарок решил подождать ее возвращения... но его терпение лопнуло уже через пару минут. Он повелел Ассантее явиться... но та не явилась. Демолорд нахмурился и осуществил императивный призыв.
Сопротивляться такому невозможно – и Ассантея явилась.
Жены хором ахнули, Абхилагаша завопила. Хальтрекарок издал сдавленный звук. Он подлетел к неприглядному трупу, гневно нахмурился и молвил:
- Я овдовел!.. я... я!.. кто сотворил это с тобой, любовь моя?!
Он пригляделся, принюхался, повел рукой... над телом замелькали блеклые силуэты, Хальтрекарок погружался в астральную тень жертвы, просматривал последние воспоминания...
Нагалинара и Абхилагаша с опаской покосились на Лахджу. Та выглядела донельзя удивленной, почти обескураженной. Чашка чая в ее руке замерла... а затем продолжила свой путь. Лахджа старательно утишала биение сердца, но не чрезмерно, поскольку некоторое волнение сейчас было оправданным.
Она все же не была уверена полностью. Она зачистила все очень тщательно, но Хальтрекарок – демолорд. Он может все-таки что-то заметить, она могла где-то допустить оплошность... кого-то вроде Бекуяна или Лиу Тайн Лахджа бы точно не обманула...
- Все понятно! – гневно воскликнул Хальтрекарок. – Светоносный! Только их клинки оставляют такие следы! Бессмысленная агрессия Сальвана! Свет Солары снова забирает тех, кого я люблю! Мой отец!.. мой брат!.. теперь еще и моя любимая жена!..
- Мне подать официальный протест, господин? – выкатился из-под его ног пушистый рыжий шарик.
- Нет, Совнар, - зло ответил Хальтрекарок. – Не в этот раз. Я снесу это оскорбление, стисну зубы и перетерплю... но я его не забуду. И однажды, когда они меньше всего будут ожидать...
Лахджа чуть не поперхнулась. Об этой стороне вопроса она не подумала, и ей стало перед Кийталаной... не то чтобы совестно, но как-то неудобно.
К тому же это еще одно слабое место – если они с Хальтрекароком побеседуют, концы с концами не сойдутся. Конечно, на нее там ничто не укажет, но... почему бы им не заподозрить ближайшего к Хальтрекароку метаморфа, у которого еще и был мотив?
И все-таки оно того стоило.
Когда Лахджа сидела в детской и смотрела на Астрид, спящую в обнимку с набивным дракончиком, к ней неслышно подошел Совнар. Рыжий кот уселся рядом и некоторое время они просто молчали, не глядя друг на друга.
Других взрослых тут не было, а все дети крепко спали. Совнар покосился на ребенка Лаиссалны и тихо спросил:
- Дочка Бхульха?.. Лахджа, ты специально мне пакостишь?
Лахджа немного опешила. Она, конечно, говорила Бхульху, что Совнар ее заругает, но не всерьез же. Она не думала, что он на самом деле из-за этого рассердится.
- Извини, - пожала плечами она. – Ме привело меня вслепую, я не думала...
- А ты думай в следующий раз. Думай перед тем, как делать. С Бхульхом же не Ме за тебя разговаривало.
- Извини, - повторила Лахджа. – Но в чем проблема-то? Дочка Бхульха тебе опасна чем-то, что ли?
- Она – нет. А вот ее отец, который бухгалтер самого Корграхадраэда... Лахджа, ты понимаешь, что все банкиры друг другу... лучшие друзья? Мы так обожаем друг друга, что готовы задушить в объятиях.
- Ну и вот уж беда, - пожала плечами Лахджа. – Тебе же лучше – присаживайся к ней на уши и топи в дезинформации.
- Не получится. Она дочка бушука. Она мне верить не будет.
- Ну и все равно. К твоей бухгалтерии у нее доступа нет. В сокровищницу доступа нет. Чем она тебе навредит?
- Тем, что она дочь Бхульха. Дело не в том, что она может узнать – дело в том, что она может сказать. У нее будет доступ к ушам Хальтрекарока! Насколько легко на него влиять, ты сама давно поняла! С этим справляются даже абсолютные дуры вроде Абхилагаши или...
- ...Или?..
- Или других жен. А уж дочь банкира, выросшая в семье главы клана, с младенчества впитывающая...
- Знаешь, учитывая размеры ваших семей и то, как вы стремитесь обзаводиться связями... я
