«Извините!» Он пытался восстановить дыхание.
В голове снова и снова всплывал образ странного лекаря. Черные засаленные волосы, бледное лицо и почти светящиеся глаза. Хищный взгляд и сгорбившаяся фигура в его памяти обрастала все новыми страшными образами от испуганной фантазии. Мальчик тряхнул головой, пытаясь выкинуть этот пугающий образ из своей головы. Однако он мог поклясться, что видел, как его тень пошевелилась. Оставшийся путь он прошел, панически оглядываясь по сторонам и присматриваясь к теням.
Этим же вечером во дворе у самого нового дома собрались женщины. Дом был примечателен своими до ужаса неумело вырезанными фигурками зайцев. Каждая рукоять перил была с головой такого зайца. Сам дом тоже не был ровным или хотя бы крепким. Молодой хозяин дома, совершенно не имея таланта к работе с деревом, все же построил дом и гордился «превосходной» работой. Жена же, Капка, была женщиной болтливой. Каждый день собирала у себя подруг, чтобы обсудить сплетни. Хоть деревня и была маленькой, она звала то одних подруг, то других, чтобы сплетни не смешивались.
Лавка, на которой они сидели, была самым крепким предметом в их доме, и то только потому, что ее смастерил другой человек. Когда-то хозяин дома смастерил для жены лавку и очень гордился работой, до тех пор, пока на нее не сели первый же раз.
Только почувствовав на себе вес, лавка протяжно скрипнула и повалилась вместе со всеми своими пассажирами. Тогда один из мужиков сплюнул и сам смастерил новую, да покрепче, сетуя на то, что молодые ничего не умеют.
Сегодня у «Заячьей лавки» собрались все женщины деревни.
— Я вот вчера ходила в лес за грибами и видела ЕГО! Своими глазами! — по-затворнически шептала маленькая женщина, нервно трогая свои красные бусы на шее.
— Ой, как повезло тебе, Капка! А ты-то поклонилась ему? — поинтересовалась седая, но все такая же кудрявая бабушка.
Ее длинным волосам могла позавидовать каждая молодая девушка.
— Конечно, баб Ната! Я ему еще пару грибочков оставила! — похвасталась женщина.
— Да больно нужны ему твои грибы! Чего получше б положила! Он вон травы любит! — возмутилась крупная женщина.
— Чем тебе грибы не трава, а, Марфа?! — крикнула Капка, краснея от злости.
Е и без того круглое лицо теперь еще больше напоминало помидор и прекрасно вписывалось в бусы.
— Дура ты, Капка! Для тебя все, что из земли растет, эт трава?! — начала кричать Марфа. Их споры с Капкой велись всегда и на любую тему.
— Сын мой тоже видел! Говорит, черный волк, но с ногами такими длинными, как у оленя! Во как! — сменила тему молодая девушка, прервав начинающуюся ссору. Ее глаза быстро метнулись к одной из подруг, ища поддержки.
— Да! И глаза зеленым горят, словно два кристалла! — поддержала другая.
— И грива, как у стриженой лошади! Дети мои ягоды собирали. Из-за дерева на них выбежал медведь! Так бы и съел родненьких, да вот он уберег! С тех пор я ему на то место приношу травы. Он их всегда берет! — снова завела свою шарманку про травы Марфа.
— Бог он, говорю вам! Как он явился, ни одного духа в округе не показывается! Говорю вам это, они Бога нашего боятся, — гордо объявила бабушка Ната.
— И ведь правда! — женщины дружно закивали. — Давно к нам уже чудовища не захаживали.
— Я сегодня мальчонку тоже с подношением отправляла. Его благословение нам пригодится, — внезапно произнесла худая высокая женщина с ребенком на руках.
Кажется, словно никто и никогда не видел ее без него. На молодом лице было даже уже больше морщин, чем у бабки Наты.
— Ой, не знаю, Заря… Вдруг ему это не понравится, — обеспокоенно сказала одна из женщин. А другие обеспокоенно начали шептаться.
— Не думаю, что ему будет дело до мальчишки, — с толикой пренебрежения произнесла она.
Дом на Веренцевой дороге
Ночь была буйной, как никогда прежде. Доски домов трещали, а домашний скот испуганно кричал. Каждый в деревне проснулся и второпях затаскивал скотину в дом. Люди были неспокойны, и женщины стали судачить о гневе божьем.
В это же время в нескольких километрах от той деревни был одинокий, покосившийся, старый дом, на Веренцевой дороге. Из него не исходило звуков, только тихий скрип досок, желающих отлететь от крыши. Стук вывески и скрип петель. Свет, горевший на втором этаже, был единственным напоминанием о том, что там кто-то живет.
Комната на втором этаже была небольшой, а свободного места в ней было еще меньше. Возле стены стояла кровать с занавеской, закиданная одеждой, словно вешалка. Маленький шкаф был приоткрыт, и оттуда свисали скомканные вместе вещи, будто пытались сбежать. На полу стояли несколько цветочных горшков и валялись бумаги. В некоторых местах стояли колбы, в которые капала дождевая вода из щелей в крыше. Все вещи на полках были сдвинуты в сторону окна. Рядом с окном был стол с той самой свечой. Она практически догорела, и огонь медленно утопал в жидком воске. Воск растекся по столу, что, казалось, совершенно не смущало хозяина дома.
В тусклом свете дрожащей свечи можно было различить темную фигуру. Силуэт сидел за столом, слегка нависая над письмом. Стол явно был для него чуть ниже, чем того требовала бы его спина.
Периодически отблескивающие от свечи глаза всматривались в темноту. На долю секунды его голова замерла, вслушиваясь в каждый шорох. Спустя пару секунд он снова плавно выводил все буквы, но в конце остановился. После долгой паузы, слегка скрипя, перо вывело имя. «…P.S. Амос Омнитус».
В углу комнаты что-то зашевелилось. Своими тонкими длинными пальцами мужчина быстро сложил письмо. Нечто выдвинулось из тьмы.
— У тебя появились от меня секреты, хозяин? — шипяще спросила тень, что обрела вид существа, похожего на большого гривистого волка.
Его бледно-голубые глаза лютена сияли через всю комнату. На морде красовалась безобразная улыбка. Некоторые клыки торчали во все стороны. Раз увидишь такое безобразие, не забудешь никогда. Существо оттолкнулось длинными лапами от пола и медленно словно поплыло по воздуху, оставляя за собой след из дымки.
— Вероятно, — коротко и твердо ответил человек, заклеивая конверт и ставя печать.
Существо слегка отклонило голову назад от возмущения, так, словно его щелкнули по носу. Хозяин встал, спрятав письмо в потайную маленькую сумку на груди. Резким движением прикрыл кардиганом. Подойдя к окну, он посмотрел вдаль.
По стеклу барабанил дождь. Молнии освещали то, как бушующий ветер сгибал деревья. От раскатов грома дрожали стекла. Существо парило за спиной человека, вглядываясь в его выражение лица. Он что-то хотел сказать, но черноволосый опередил его. Новая
