Отвергнутые - Ярославия Кузнецова

– Пошел к чёрту, Солитёр, она со мной.

Он приобнял нервно улыбающуюся Юту за талию и одним повелительным жестом руки велел Джиму убраться. Тот оглядел их пару с головы до ног и пошел обратно, не забыв ухмыльнуться напоследок.

– Спасибо, братан, – поблагодарила девушка Нильса шепотом.

– Должна будешь, – ответил тот и отвернулся к подоконнику, где до сих пор хлюпал носом Данис, опершись лбом о холодное оконное стекло.

– Не кисни, малой, – немного раздраженно ударил Нильс его по плечу и облокотился рядом.

2 октября. География.

– Я прошу прощения за своё опоздание. Обещаю, такого больше не повторится. Разрешите войти? – оттараторила Юта на пороге кабинета географии текст, заученный наизусть за годы учёбы.

– Проходи, – позволила молоденькая учительница, с высоким аккуратным пучком на голове, не отвлекаясь от темы, к которой она приступила с началом занятия.

К ней относился с должным уважением весь класс, и Юта не была исключением. Встав на носочки, она осторожно, не цокая каблуками, прокралась к своему месту и вместо приветствия кивнула Скрэппи. Он ответил ей тем же и продолжил писать, уткнувшись в тетрадь. Практически бесшумно девушка вытащила из школьной сумки учебник с вложенным в него розовым блокнотом в мягкой обложке и присела на край стула.

– Я думал, ты заболела, – прошептал Скрэппи. – Где была?

– С друзьями внизу стояли, заболтались и забыли о времени, – ответила Юта, заглядывая к нему через плечо, чтобы списать тему урока и начало лекционного материала.

Из-за лохматой прически Скрэппи ей было плохо видно, что он там пишет, поэтому девушка пальчиками аккуратно заправила прядь смоляных волос ему за ухо и наклонилась ближе.

– Северная Америка? Что за поганый почерк? Не пойму, что ты там понакатал, – возмутилась она тихонько, чтобы было слышно только ему одному.

– Обо мне разговаривали, да? – раздался вкрадчивый голос из-за спины.

Юта снова дёрнулась, как десять минут назад в детской рекреации, и обернулась.

Джим привстал со стула и лёг животом на парту, чтобы дотянуться до сидящей впереди одноклассницы. Он почти касался её волос, что было для неё отвратительно само по себе, поэтому на автомате Юта перекинула свой хвост на левую сторону и попыталась отвернуться обратно, но он не позволил. Ухватившись веснушчатой рукой за её локоть, Джим ждал ответа.

– Мы скормим тебя свиньям, чтобы ни одна живая душа не нашла и остатков твоего рыжего ДНК на этой планете, – медленно прошептала она ему прямо в лицо, слегка подавшись вперёд.

– Неужели я прямо НАСТОЛЬКО омерзителен тебе? – спросил он удивлённо.

– И еще немножко больше, – Юта неприятно ухмыльнулась и вздёрнула вверх левую бровь в ожидании окончания разговора. – Если бы ты, дорогуша, выставил своё тело на аукционе, тебя бы выкупила Кунсткамера за баснословное баблишко.

После секундного размышления Солитёр разжал ледяные пальцы и отпустил её локоть.

– Скоро всё изменится, вот увидишь, – ответил он.

– Не сомневаюсь, – некрасиво скривила свои пухлые губы Юта и решила завершить бесполезный диалог.

– Что там за тема-то сегодня? Северная Америка?

Она снова заглянула в тетрадь к Скрэппи. Несмотря на то, что парнишка сосредоточенно двигал ручкой в такт словам молоденькой учительницы географии, он оторвался от записей и поднял взгляд на Юту:

– Довёл тебя Солитёр?

– До края, бро.

– Что на этот раз? Подарил букет роз? Или, быть может, очередной плюшевый пылесборник?

– Не смешно, Скрэп. Когда-нибудь, спустя минимум полвека с сегодняшнего дня, я расскажу тебе всю историю от начала и до конца. Но не сегодня, чувак. Не сегодня.

5 октября. Утро.

Юта проснулась не от звуков готовящегося завтрака, а просто потому, что выспалась. В квартире стояла гробовая тишина. Хотя, нет. В связи с последними событиями, она старалась исключить из обихода слова и выражения, связанные со смертью. Вроде «смертельной усталости» и той самой пресловутой «гробовой тишины», которая пришла ей в голову сразу после пробуждения. В квартире было тихо. Видимо, мама всё еще спит.

Перевернувшись на другой бок, Юта вытащила из-под подушки смартфон. Вчера ей пришлось отключить его перед сном, потому что сообщения от Солитёра шли нескончаемым потоком. Летом она специально сменила телефонный номер, чтобы избавиться от его назойливого внимания, но с её стороны странно было думать, что он вот так просто смирится с тем, что не может пожелать ей спокойной ночи. Его настойчивость поначалу развлекала Юту. Потом стала настораживать. И вот теперь она её откровенно пугала.

Однажды, когда он в очередной раз как-то догнал её после школы, Юта задала ему вопрос, который не оставлял её в покое с первого его поползновения коснуться её волос на уроке. Это была математика в пятом классе. Юта, тогда еще совсем крошечная девчушка, очень хотела ответить на вопрос учителя быстрее остальных и в нетерпении вскочила со своего места. В тот же миг в глазах запрыгали разноцветные звёздочки, а затылок пронзила острая боль, как от резкого удара.

– Прости, я не хотел, – горячо зашептал Джим, держа на своем указательном пальце вырванную прядь светло-русых волос Юты.

– Утырок! – крикнула она на него, и хотела было ударить, но, увидев его рыжие немытые патлы и кривые огромные зубы, торчащие вперед из приоткрытого рта, на неё впервые накатила волна омерзения к этому мальчишке.

– Не смей меня касаться, вонючий утырок, – выругалась она.

Этот случай оставил за собой первое замечание в её дневнике за плохое поведение.

«Дерётся учебниками и оскорбляет одноклассников, прошу принять меры» – размашисто вывела красной пастой на весь «Четверг» учительница математики.

Возможно, именно в тот день зародилось это чувство крайнего отвращения к рыжему долговязому парнишке, не упускавшему момента коснуться её.

– Почему именно я?

Это был тот самый вопрос, который не давал ей покоя ни днём, когда Солитёр ходил за ней по пятам, чем нервировал не только Юту, но и её друзей, ни ночью, когда он заваливал её сообщениями. Скрэппи предпочитал решать этот вопрос интеллектуальным унижением соперника. Но после того, как директор пригрозила поставить его на учет в комиссию по делам несовершеннолетних, он отстал от Солитёра. А тот начал с утроенной силой преследовать объект своего обожания.

– Ты когда-нибудь смотрела фильм про девушку – разведчицу? Помнишь, где она еще попала в руки к врагам, и они пытали её обнаженной на фоне виселицы?

– Что ты несёшь, вообще, идиот?

– Ты просто похожа на неё очень, – ответил он тогда.

Спустя неделю Юта перекрасилась в пепельную блондинку, но упёртого Джима смена цвета волос не остановила, а только раззадорила. С тех пор он больше не