— Понял тебя, Хобб, — отозвался князь. — Я готов!
— Один вопрос, Георг! — вмешался другой голос, моложе первого. — Ты случайно не на Старика работаешь?
— Я не отвечаю тем, кто не назвался, — процедил Гагарин.
— Все ясно! — обрадовался «молодой». — Это шпион Старика, парни…
— Заткнись, Глен! — велел Хобб. — За Георга попросил уважаемый человек… И я его просьбу выполню, будь этот щеголь, — он ткнул рукой в сторону капитана, облаченного в облегающий комбинезон, поблескивающий множеством застежек-молний и напичканный различными полезными устройствами, — посланником самого Сатаны.
— Да я что, я разве против, — пробурчал Глен.
— Все, прения закончены, — подытожил Хобб. — Выдвигаемся обычным порядком. Новичок идет в центре группы. Приглядывай за ним, Глен!
— Уж я пригляжу, — пообещал тот.
Хобб махнул рукой и первым зашагал в сторону глубокой расщелины, разрубающей зубчатую стену кратера. Остальные, включая и Гагарина, цепочкой потянулись за ним. Нормальной дороги к Заливу Изнеможения не было. Официально в Заливе не существовало никаких рукотворных объектов. А не официально — там вели нелегальные разработки вольные старатели.
Здесь был меркурианский фронтир, добывались небольшие партии самых редких металлов и продавались посредникам. Неудивительно, что старатели встретили чужака с недоверием. Хорошо, что Илия Барнс, тот самый «уважаемый человек», пользовался среди них авторитетом. Кто бы мог подумать, что столь доброжелательный сотрудник Миграционной службы занимается незаконным сбытом сырья? Но князя не интересовали чужие делишки, ему бы со своими разобраться. Главное, что благодаря Барнсу вольные старатели вызвались провести его, капитана Гагарина, в Залив Изнеможения — тайной тропой, известной только им.
Тень от горной гряды закрывала тропу от безжалостного солнечного огня, отсветы которого играли на самых высоких скалистых пиках. Конечно, по сравнению с пеклом, которое царило на открытых пространствах, в тени было сравнительно прохладно. Не более сорока градусов Цельсия. Так что изжариться князь не боялся. На этой самой близкой к Солнцу планете существовало и множество других опасностей, но стоило положиться на опыт проводников.
Поглядывая на спину идущего впереди меркурианца, Гагарин старался ступать за ним след в след. Сделать это было нетрудно, тропа оказалась хорошо утоптанной. Огибая валуны, то прижимаясь к подножию гряды, то петляя между обширными проплешинами красного селена, она уводила небольшой отряд все дальше от Уэйнбаум-сити — шахтерского городка, где швартовались ракеты каботажного сообщения. Вскоре городок и ракетодром пропали за близким горизонтом. Через несколько часов размеренного хода старатели вместе с капитаном вышли на берег Залива Изнеможения.
Князь прекрасно знал, что название обманчиво, что в Заливе нет ни капли влаги, и все-таки почувствовал разочарование, когда увидел всю ту же бесплодную пустыню, растрескавшиеся от чудовищного перепада температур скалы и оранжево-алого спрута, ощупывающего фиолетовую глубину неба горячими щупальцами. Даже странно, что этот монстр всего лишь Солнце. В Заливе Изнеможения было самое богатое на Меркурии месторождение красного селена. Вся равнина оказалась покрыта пурпурным налетом, и там, где солнечные лучи-щупальца касались ее, поднималась розоватая дымка испарений.
— Внимание! — раздался голос Хобба. — Приготовить дьюары… Здесь могут водиться змеи.
— Какие еще змеи? — удивился Гагарин.
— Увидишь, — пробурчал Глен за его спиной.
Она выскочила из-под самых ног — огненный хвостатый клубок, размером и цветом напоминающий апельсин. Капитан отшатнулся. Глен схватил его за плечи и рванул назад. И вовремя! Над тропой уже плясали десятки огненных змей. Словно индийские кобры, раскачивались они над трещинами — голубые, оранжевые, иссиня-белые, алые. Одна «кобра» задела старателя, который шел впереди князя. Над равнодушными камнями разнесся полный отчаяния и боли крик. Парень ничком повалился в пыль. Двое других подхватили его и оттащили в сторону.
— Дьюары! — прорычал Хобб.
Глен и еще трое старателей выскочили вперед и метнули покрытые изморозью цилиндры. При ударе о камни цилиндры лопались, заливая окрестности блестящими лужицами жидкого гелия. На огненных змей быстро испаряющийся гелий действовал удивительным образом. Они втягивались в него, будто кто-то дергал их снизу за хвосты, и исчезали. Вскоре над тропой не осталось ни одной «кобры».
— Пошевеливайтесь! — приказал Хобб. — Пока они снова не выпрыгнули…
Двое старателей подхватили пострадавшего товарища, и весь отряд двинулся в путь.
Уже на ходу Гагарин сообразил, что «змеи» — это разряды плазмы наподобие шаровых молний. Вероятно, местные горные породы накапливают электрический заряд, будто гигантские конденсаторы. Малейшее сотрясение грунта высвобождает его. Так появляются «кобры». И единственный способ борьбы с ними — это жидкий гелий. Старатели разбивают о камни сосуды Дьюара с гелием, и меркурианские камни превращаются в сверхпроводник, пуская наэлектризованную плазму в другом направлении.
Но порадоваться собственной сообразительности капитану не дали. После встречи с огненными змеями старатели ускорили шаги. Малое притяжение Меркурия не слишком нагружало мышцы, но с каждым часом становилось все жарче. Тень от скалистой стены сужалась. Приходилось прижиматься к стремительно нагревающемуся базальту. Князь обливался потом, но до теплового удара дело пока не дошло. Он шел в ногу со всеми остальными и настолько увлекся ходьбой, что не заметил, как его проводники остановились.
Гагарин наткнулся на старателя, который шел впереди, замер и удивленно заозирался.
Розоватая пустыня впереди уже не была дикой и неосвоенной. Руки человека преобразили ее. Через напластования красного селена пролегли грунтовые дороги, по которым сновали туда-сюда легковые и грузовые вездеходы. К недалекому горизонту убегала блестящая нитка монорельса, вдоль которой скользили вагонетки с селеновой рудой. Между дорогами простирались поля термоэлементов, превращающие солнечный жар в электричество. А у стены полузатопленного древней лавой кратера поблескивали хромосплавовые бараки, где жили старатели.
Хобб подошел к капитану и положил тяжелую руку ему на плечо.
— Все, парень, здесь наши дороги расходятся, — сказал он. — Иди вдоль тропы, и попадешь к Ледовому гроту, там и отыщешь аборигенов. И если тебе удастся с ними договориться, они помогут тебе отыскать твоего сына.
Гагарин хотел было сказать, что рыжий шалопай вовсе не его сын, но вместо этого он спросил:
