Уже в увольнении в городе Антон не оказал себе в удовольствии посетить и полюбоваться памятником, застывшего в монолите изваяния прославленного царя. Начищенные до зеркального блеска металлические яйца царева коня блестели!!! В уголках губ бронзового лица притаилась снисходительная смешинка улыбки, а горящий взор Петра, устремлённый в вечность, как бы говорил:
- Виват новому поколению моряков! Виват самым юным, моим достойным потомкам!
Спорт…, о спорте можно говорить много и долго: в то время вся страна занималась спортом. В любом городишке занятия в школах предварялись физической зарядкой под музыку собственных духовых оркестров. В любой школе, в том числе и сельской, были спортивные площадки. Футбол, волейбол, гимнастика, лёгкая атлетика, соревнования и олимпиады – спортивные и по художественной самодеятельности, были естественным укладом жизни молодого подрастающего поколения Советских людей. Постоянная занятость личного участия людей в бурлящей трудовой жизни страны не оставляла места для хулиганства и воровства, побуждала инициативу и интерес в постройке жизни настоящей, вселяла уверенность во времени будущем. Тёплыми летними вечерами всё население выходило во дворы. Молодёжь толпами гуляла по улицам, заполняла парки и танцплощадки, была слышна музыка и радостный смех. Люди страны общались друг с другом, им было о чём поговорить, их связывали общие интересы в победах и буднях трудовой жизни. Тогда ещё и в зародыше не было развращающего тело и душу, царствующего сейчас бизнеса вседозволенности властвующих денег, люди были жизнелюбивыми и свободными.
Спорт в училище занимал нишу на более высоком уровне. Гимнастические залы, залы тяжёлой атлетики, классической борьбы, бокса, собственный тир, водная шлюпочная база на Неве, обширный внутренний двор-стадион с беговыми дорожками, игровыми площадками вкупе с опытными тренерами и преподавателями составляли основательную базу для физической закалки курсантов.
Физподготовка распределялась равномерно планом занятий на протяжении всех лет учёбы в училище. Кто показывал особые способности – дополнительно совершенствовал своё мастерство в многочисленных спортивных секциях. В конце первого полугодия товарищи Антона понесли первую потерю – при падении с брусьев, несмотря на страховку, повредил себе мениск чашечки левой ноги ленинградец Сысоев. Несостоявшийся подводник к своей нескрываемой радости, был отчислен из училища и комиссован на гражданку.
Курсант Фомочкин Гриша ходил темнее тучи. Его пухленькие щёчки обвисли двумя мешочками, как полупустые полотняные ёмкости, а глаза, потерявшие живую выразительность и любознательность, тускнели при взгляде на спортивный снаряд – длинного и довольно высоковатого «коня».
- Не могу я его объездить, - жаловался он. – Эта чёртова «кобыла» не то, что «козёл» - того я, перепугавшись, перемахиваю ласточкой. Эта деревяшка, обтянутая искусственной кожей, так и старается лягнуть меня в зад. Помогите!
Вся «соль» упражнения на «коне» заключалась в том, что, хорошо разогнавшись, выбросив руки вперёд в опорном прыжке с мостика оттолкнуться ими от противоположного конца снаряда и, не задев его копчиком, приземлиться в руки страхующих товарищей. Но в случае неудачи удар копчиком тяжёловатого заднего места по «коню» неминуем. А это больно, конечно, не спортивному снаряду, а вам - ой как больно!
Невидимая стена страха заставляла Гришу гасить инерцию разогнанного непослушного тела и отваливать в сторону во многих неудачных попытках повторов.
По этому поводу сотоварищи тут же коллективно сочинили стих:
- Сделаю ещё один заход…,
Конь стоит и глазом не моргнёт.
- Эта чёртовая штука - для курсанта просто мука!
- Всё равно, не трусь - вперёд!
Зачёт по упражнению приближался и, как беременность, самостоятельно рассасываться не желал. На тренировках два дюжих молодца, по обе стороны схватив за трасы, протаскивали подпрыгнувшее тело Григория через злополучную «лошадь». Он потихоньку избавлялся от страха. На зачёте Фомочкин, осмелев окончательно, так сиганул через осточертевшего коня, что выскользнул из трусов, которые остались в руках озадаченных, не успевших их выпустить страхующих курсантов. Голый он пихнул ногой столь длительно терроризировавшего, теперь поверженного коня, и победно заржал. Покатываясь со смеха на мягких, разостланных на полу матах, «ржали» ещё громче его друзья.
Иногда на занятиях по боксу, окончив плановые поединки, при попустительстве тренера, курсанты развлекались показательными боями-спектаклями, выпуская на ринг особую пару бойцов: тяжёловеса Лешко и тонкого в кости, лёгенького москвича Жору.
Жору снаряжали самыми большими по размеру трусами, «гадами» и боксёрскими перчатками. Арбитром и главным режиссером спектакля выступал «Артист» - Валера Подколзин.
»Бойцы» занимали свои места по углам ринга. Валера представлял боксёров зрителям, награждая каждого из них витиеватыми титулами невообразимых побед в предыдущих боях. Затем он вызывал их на середину ринга для приветствия.
»Детина» Лешко благодушно улыбался. Жора небрежным жестом здоровенной перчатки чиркнул себя по горлу и кивнул утвердительно головой: - Мол, да, кранты тебе! Влип ты парень, как кур во щи!
Прозвучала команда «бокс!». Лешко стоял и благодушно улыбался. Жора, из стороны в сторону, убыстряя темп, начал вилять задом. Складывалось впечатление, что, ощутив в своем «чреве» что-то живое, ниспадающие ниже колен обширные трусы ожили сами. Они ощетинились мелькающими складками вроде зубов голодной собаки, готовой броситься на обидчика своего хозяина. Жоркины ноги, тонкими палочками торчащие из неподвижных «гадов», выгибались, не успевая попасть в такт, танцующей задницы. Округлые кожаные перчатки, как поршни кривошипно-шатунного механизма двигателя работающего вхолостую, замелькали в направлении подбородка недосягаемого противника.
Лешко стоял и смотрел на напрасные потуги мелькающих Жоркиных перчаток. Самые нетерпеливые зрители начали кричать: - В кису его! В кис-у-у! – что означало: - Не тяните кота за хвост! – Бейте по мордам!
Жора остановился. Вынул руку из перчатки, вопрошающе указал на свой подбородок, испрашивая: мою, что ли? Не ожидая ответа, показал всем «фигу».
Его товарищи, возмущённые, затопали ногами, загалдели, заулюлюкали, засвистели и хором закричали: - Судью на мыло! Судью на мы-л-о-о!
Дезориентированный судья замахал руками и закричал: «Брек!», «Брек!» - мирно стоящим противникам. «Зал» недовольно притих. Валера сделал выволочку боксёрам за халатное ведение боя и дал команду: «Бокс!». Жора закрутил задом энергичнее прежнего. Лешко неподвижно стоял на своём месте. Судья погрозил ему кулаком и, собираясь свиснуть, сунул свисток себе в рот. Упреждая замечание, Лешко легонько стукнул своего противника по голове. Жора сел…. После минутного замешательства зрители вразнобой начали выкрикивать свои пожелания. Наиболее упорные и кровожадные орали: - В кису его! В ки-су! Недовольные судейством вопили: - Судью на мыло! Судью на мы-л-о! Более практичные кричали: - Жора! «Гадом» его, гад-о-м! Последние выкрики были услышаны. Поверженный боксёр заморгал глазами, осмысленно оценил обстановку на ринге. Его особенно возмутил судья, который, размахивая рукой, что-то отсчитывал. Быстро подхватив легко соскользнувший с ноги ботинок, он прицельно швырнул его в сторону понявшего опасность, увернувшегося и убежавшего судьи. Вторым ботинком, раскручиваемым на шнурках, он прицеливался в голову своего поединщика. Лешко поднял руки вверх! Жора запрыгнул ему на спину. Смеясь, шумной толпой все участники представления направились в душевую смывать пот учения.
