– Вы собрались плавать, да? – спросил Робби.
– Да. В скором времени.
– А где наш отец? – спросил Робби.
Джек глубоко задышал. Кто-то же должен рассказать все этим детям, и он был единственным, кто мог это сделать. Лучше будет сказать им все сейчас, чем если они обнаружат это потом сами.
– Ваш отец не вернется, – глухо сказал Джек.
– Он умер, – Робби как будто выплевывал слова, с обидой глядя на сестру.
– Нет! – закричала она. – Он сказал, что придет за нами, значит, придет!
Джек положил руку ей на плечо.
– Нет, Диана. Он не придет за вами. Он не справился с ними. Бабочки – они убили его.
– Нет!!
– И маму тоже.
– Мы знали это, – прошептал Робби. – Я же говорил тебе, что они умерли, – сказал он сестре.
– Вы возьмете нас с собой? – угрюмо спросил Робби.
Хорошенький вопрос. А как? Хоть он и сказал, что здесь безопасно, выводить их наружу было бы равносильно убийству. Одного роя бабочек хватит на них обоих.
– Снаружи очень страшно, – ответил Джек. – Вам туда нельзя выходить.
– Но ВЫ же пришли сюда, – удивился Робби.
– Да, Робби, но я дышал вот через это, – он показал на трубку. – И на мне водолазный костюм.
Диана перестала плакать и посмотрела Джеку прямо в глаза. И глаза ее прожигали его душу насквозь, возвращая к ужасу действительности.
– Я боюсь, – сказала она.
Он протянул руку и обнял ее, притягивая к себе. Она вся тряслась и время от времени всхлипывала.
– Вы тут не волнуйтесь. Ваш папа велел мне приглядывать за вами, что я и собираюсь сделать.
– А бабочки еще на улице? – спросил Робби.
– Да, – сказал Джек.
– Их было так много, – покачала головой Диана.
– Да. Поэтому я не могу вас забрать. Снаружи еще очень опасно для вас.
С каждой минутой он чувствовал, что сердце его все больше страдает от жалости и отчаяния. Так мала он мог для них сделать. Однако он не жалел, что зашел в дом. И никогда не будет жалеть об этом.
Его мысли шли по кругу, возвращаясь опять и опять к прошлому, он пытался придумать хоть что-нибудь полезное, хорошее, что-нибудь такое, что могло бы помочь ему забрать этих детей, вытащить их из поместья. Должно же быть что-то такое, обязательно должно быть!
Диана заплакала, и на этот раз к ней присоединился Робби.
– Эй, вы, двое! Вы должны быть храбрыми. Все будет хорошо, я вам обещаю, – принялся убеждать их Джек.
Но они не переставали плакать.
Может быть, снарядить их чем-нибудь, через что бабочки не смогут пробраться к коже? Это было возможно, но что он станет делать, когда они дойдут до озера? Как они поплывут? Умеют ли они плавать? А если даже и умеют, они будут отставать от него. А путь был далекий – слишком далекий для маленьких пловцов.
Он знал и раньше, что не мог себе позволить взять с собой кого-нибудь, знал он это и вступая в их дом. Ему самому надо было выбраться из поместья. И он понял, что находится в таком же положении, как если бы Кэти и Алан были живы. Нет, все– таки это было не одно и то же. Тогда было бы еще хуже.
– Мне надо идти, – тихо сказал он.
Они укоряюще посмотрели на него, страх я обвинение смешались в их глазах.
– Но я скоро вернусь за вами, я обещаю.
Робби молча смотрел на пол, боясь встретиться с ним глазами.
– Папа тоже обещал. А он не вернулся, – наконец прошептал он.
– Я не знаю, как вам это объяснить, чтоб вы поняли. Но, Робби, это очень важно! Эти бабочки не простые. И их так много снаружи, что иногда не видно, куда идти.
– Я знаю, – сказал он. – Они заполнили весь дом.
– Да, а в некоторых местах они точно так же заполняют целые улицы.
В глазах детей блеснуло удивление.
– Да их там, наверное, тысячи!
– Больше, чем миллиарды, Робби. Ваш отец хотел помочь вам и поэтому запер вас здесь. И он поступил правильно. Если бы он попытался взять вас на улицу, бабочки напали бы и на вас. Но здесь вы в безопасности. Здесь нет бабочек. А когда я уйду, ты должен будешь помогать сестре и себе. Я скажу тебе, как сделать, чтобы бабочки не попали в комнату. Если ты все сделаешь правильно, вы будете тут в безопасности до утра, пока я не вернусь.
– Вы не можете нас тут бросить! – закричала Диана, так крепко вцепившись в его руку, что Джек невольно поразился ее силе.
– У меня нет выбора, крошка. Я бы с радостью взял вас с собой, но никак не могу.
– Останьтесь с вами! – взмолилась она.
– Давай будем серьезными, -сказал Робби. – Если он останется с нами, то кто же тогда пойдет за помощью?
«В самом деле, – подумал Джек. – Ты прав, Робби. Я рад, что ты понимаешь».
– Когда я уйду, ты возьмешь вон тот стул, – сказал он, указывая на стул в углу, – встанешь на него и будешь затыкать тряпки в щели вокруг двери так, чтобы бабочки не смогли залететь. Понятно?
– Понятно.
– А потом снова идите в кровать и накрывайтесь одеялами, как раньше.
– Ладно.
– Теперь ты должен пообещать мне заботиться о сестре. Я ухожу, но я обязательно вернусь. Вернусь утром.
Робби не ответил. Джек надеялся, что он все понял. Но когда он встал и посмотрел на детей, на ручьи слез, на испуганные маленькие личики, он уже не был уверен, что сам все хорошо понимает.
Через несколько минут после въезда в поместье Нейлсон почувствовал, что совершил ужасную ошибку. Было темно и страшно, и он так и не встретил ни одной машины на дороге, которая обычно бывает до отказа загружена транспортом. Но он не мог сейчас вернуться назад по той же причине, по которой не мог вернуться и раньше. Если он приедет в контору и расскажет начальнику о своем страхе, над ним будут смеяться и подшучивать всю оставшуюся жизнь. Дела на работе и так шли не блестяще, и он не мог подвергнуть себя подобной пытке.
Нейлсон увидел впереди огни городка и успокоился. По крайней мере он стоял на прежнем месте и не был стерт с лица земли. Он вспомнил, как однажды смотрел кино. Там целый город перенесли в другое место и время. Такие сцены больше всего разжигали его воображение.
Но поместье лежало перед ним, и это было так же очевидно как и то, что он к нему подъезжает. Возможно, полиция перекрыла дорогу – разыскивают преступника или что-нибудь в этом роде. Наверняка. Да, скорее всего так оно и есть.
Нейлсон улыбнулся, осознавая, что он сам выдумал все эти страшные подозрения, которые оказались совершенно беспочвенными. Конечно, дорога перекрыта. Но потом он подумал, что если дорогу перекрывают, машины все равно должны ехать дальше. Их осматривают, проверяют, нет ли внутри преступника, а потом они едут дальше. Так далеко от перекрытого участка машины должны уже ехать нормально.
«Да, это не перекрытая дорога. – Тогда, что же? размышлял он. – Может, все– таки не надо туда ехать? Может, правда, что-то случилось? Может, если я туда въеду, то уже не смогу выехать обратно?..»
