Именно тогда все и случилось. Оргротор наблюдал очень внимательно, но ключевой момент пропустил. Саа’Трирр что-то сделал... на одно мгновение Оргротор почувствовал колоссальную энергию, пронизавшую пространство. Энергию, похожую на... силу Древнейшего?..
Это длилось десятую долю секунды. Потом все закончилось, загадочная энергия исчезла... и Оргротор услышал в голове чужие мысли.
Сразу пять. Новорожденные разумы – немного растерянные, взволнованные, но сразу же высокоразвитые. С серых комьев стекала влага, они медленно отделялись от подсыхающей грозди. Крошечные, почти невидимые рядом с Саа’Трирром, они казались камешками на вершине горы.
Они захлебывались от потоков информации. Слепые и глухие, как сам Саа’Трирр, они воспринимали мир через призму ментальных волн. Каждый получил часть воспоминаний отца, в каждого было скопировано все самое важное и немного менее важного.
А еще... это были уже готовые личности. Бушуки, дети Мазеда, тоже родились сразу взрослыми, но их разумы были чистыми страницами. Очень быстро развившимися, но изначально – чистыми.
Саа’Трирр же неким образом притянул в свои микрокопии обитателей Лимбо. Затерявшиеся в тумане души – но не первые попавшиеся, а придирчиво отобранные. Оргротор слышал лишь отголоски их мыслей, что стихийно хлестали во все стороны, но этого хватало, чтобы понять, насколько могучие перед ним интеллекты.
Поистине великие умы. Глобальные. Опередивший свое время математик, инженер и философ, совершивший в своем мире научно-техническую революцию. Гениальный шулер, махинатор, вычислительные мощности чьего ума были настолько велики, что он мог просчитать результат броска костей, как только те начинали падать. Дотошный историк с абсолютной памятью, по едва заметным несоответствиям в хронологии сумевший вычислить истинную историю своего мира. Ребенок-аутист, чья мысль была настолько ясна и стройна, что еще в детстве он доказал считавшуюся недоказуемой теорему. Осознавший себя искусственный интеллект, много веков служивший информационным центром целой планеты.
Я во тьме. Все ощущается странно. Ничего не вижу. Не слышу. Или вижу и слышу? Как я смотрю? Где мои руки? Неизвестный носитель. Карта не распознана.
Мысли мелькали беспорядочно, переплетались и отражались от одного мозга к другому. Они были мертвы, они блуждали в забвении – и теперь Саа’Трирр вытащил их, тщательно отобрав из триллионов.
- Моими детьми могли стать только лучшие, - не скрывая гордости, помыслил Космический Разум. – Я решил, что это продуктивнее, чем создавать искусственно слепки индивидуальности.
- Изящное решение, - согласился Оргротор, отмахиваясь от ментальных щупалец новорожденных.
Кто ты? Что ты? Что я такое? Что мы такое?
Но паника быстро стихала, демоны-младенцы складывали картину произошедшего. Они все были чрезвычайно умны, да к тому же получили часть памяти праотца. Вскоре они осознали, кем стали, как появились. Осознали, чем теперь являются и что их окружает.
Их мысли обрели упорядоченность. Воспоминания прежней жизни уходили на задний план, подавляемые новым телом полностью из мозговой ткани. Быстрее всех справились мальчишка-аутист и искусственный интеллект, но остальные отстали ненамного.
Вот один начал приподниматься в воздух. Он сумел перевести свои мысли вовне и проявить телекинез.
- Это как сон, - прозвучали бесстрастные звуки. – Всегда хотел летать. Я построил массу машин для этого, но это не то же, что летать во сне.
- Все так условно, - поднялся над серым куполом второй. – Реальность поддается моей воле. Действительно, как управляемый сон.
- В промежутке я был в Лимбо, - задумчиво сказал третий. – Я не осознавал себя, но теперь мое мышление стало даже яснее, чем до смерти. Я ведь умер, не так ли?
- Это форма, к которой я стремился, - произнес четвертый, изучая ментальные волны братьев. – Теперь ничего лишнего.
- Синхронизация завершена, - прозвучало со стороны пятого. – Носитель органического происхождения. Мощность ментал-поля достаточна. Состояние систем удовлетворительно.
Оргротор с любопытством рассматривал свои новые порождения. Они абсолютно не походили на бушуков Мазеда. И какое удивительное у них единодушие. Они уже как будто ментально сплелись, начали обмениваться мыслями. Каждый – самостоятельная личность... и в то же время часть единой сети, часть глобального разума.
- Раздашь им имена? – спросил он у довольного Саа’Трирра.
- У них уже есть. Но надо привести к единой системе.
- Предлагаю по образцу оригинала, - сказал один. – Мы же клоны?
- Мы не совсем клоны. Но предложение разумно.
- Позитивная реакция.
- Поддерживаю.
- Принято.
Саа’Трирр и пять его крохотных парящих сателлитов стремительно обменивались мыслями. Имена большинства Органов представляли собой искаженные названия того, от чего они произошли. На старопаргоронском, который тогда еще называли просто паргоронским. «Саа’Трирр» буквально означало «творец мысли» - так в родном языке Древнейшего иносказательно именовали мозг.
Имена же новорожденных стали сокращениями и анаграммами их прежних имен. Ге’Хуул, Кор’Скатон, Мо’Нахти, Уль’Вакам и Шег’Раа. Пятеро первых представителей нового вида... но не последних.
- Вопрос, - вскинул палец Дегатти. – Который из них Ге’Хуул? Математик?
- Почему ты так решил?
- Ты назвал его первым.
- Я назвал их в алфавитном порядке. Простите, но я сам не знаю, кто из них кто. Ге’Хуул отказывается говорить на эту тему, так что можно только предполагать.
- В дальнейшем твоя помощь не потребуется, - сказал Саа’Трирр Оргротору. – Все необходимое в них заложено, повторять процедуру они смогут самостоятельно.
- Как я и предполагал, - с легкой иронией произнес Отец Чудовищ. – Приходи, Оргротор, сделай мне детей... а теперь поди прочь.
- Ты можешь оставаться здесь сколько захочешь. Но зачем?
- Действительно, - хмыкнул Оргротор, уносясь в небеса.
Что-то он заметил у Саа’Трирра. В тот самый момент. В ту ключевую долю секунды... там что-то вспыхнуло, в глубине его тела, меж плотных складок. Загорелось яркой точкой.
Это обеспокоило Оргротора. Взволновало. Он захотел узнать больше... но Саа’Трирр ему ответа не даст.
Придется действовать окольными путями.
58500 год до Н.Э., Паргорон, Дворец Оргротора.
Оргротор чувствовал себя задетым. Он наконец-то стал родителем чего-то большего, чем живая груда мяса или дерево,
