– Почему вы так думаете? – осторожно спросил я.
Глаза ее широко раскрылись и казалось, что она слегка разочарована.
– Ну как же, капитан – я полагала, вы захотите отомстить за Диего.
Ну... дело было почти так, ведь я хотел вернуть свою "голубку" или еще чего-нибудь. Я кивнул. Она улыбнулась, а потом задумчиво сказала:
– Это очень хорошо. Это классический способ использования военно-воздушных сил, как говорил ваш лорд Тренчард. Уничтожить вражеские ВВС на земле.
– Ага, – сказал я.
– Действительно, это наиболее чистый тактический прием. Капитан Лиддел Гарт так описывал его: "сочетается с решающим маневром". Вы привлекаете внимание противника своей фронтальной атакой, отец маневрирует на флангах, осуществляя, говоря словами Клаузевица, "генеральное сражение".
На этот раз я ничего не сказал. Я просто позволил своей челюсти отвалиться на грудь. Некоторое время спустя она заметила, что мое лицо изменилось, утратив выражение голодной плотоядности, которое было написано на нем с самого момента встречи, и спросила:
– Капитан, вы, конечно, знаете Клаузевица?
– Он был немецким генералом, который... ну, это было во времена Наполеона, не так ли?
– Он написал книгу "Война", – сурово поправила она.
– Да, кажется я припоминаю. – Это было, пожалуй, не самое лучшее и яркое мое замечание, но я все еще не мог отделаться от чувства потери ориентировки, которое можно испытать, если вдруг самолет неожиданно двинется назад.
– Но вы ведь должны были читать его книги во время службы в ваших военно-воздушных силах. Его все еще сильно недопонимают, но тем не менее он заложил основы всех стратегий.
Я искренне кивнул.
– Уверен, что верхи королевских ВВС его наверняка читали, но я-то находился на самом дне. Со мной не слишком часто консультировались по стратегическим вопросам.
Она нахмурилась.
– Именно из-за этого вы ушли из ВВС?
Я беспомощно помахал рукой.
– Послушайте... я был простым летчиком. Так сказать, пулей. Маршалы авиации нажимали на курок и я летел туда, куда велят. Вот и все.
Но это был вовсе не тот облик, который я собирался придать себе. Я больше думал о том, как бы предстать эдаким Лихим Добродушным Авиатором, бесстрашно летящим прямо в центр урагана.
Черт с тобой, Клаузевиц. Надеюсь, твоя палатка потечет во время похода, а издатели обманут тебя с гонораром.
– А теперь посмотрите сюда, – сказал я, меняя тему. – Это оригинальная церковь испанского квартала. Здесь можно увидеть некоторые надписи на могильных памятниках, сохранившиеся еще со времен чумы...
– Думаю, ваш лорд Нельсон был здесь еще до того, как стал лордом, – сказала она.
– Да, только несколько дальше, в Порт-Ройяле...
– Конечно, он был не стратегом, но весьма неплохим тактиком.
Я подумал, не спросить ли ее, что она имеет в виду – битву при Трафальгаре или леди Гамильтон, но потом решил не делать этого, а просто сказал:
– Одно время испанский город был столицей...
– Конечно, только Абукир и Копенгаген были его выдающимися сражениями. В каждом из них он весьма любопытным образом использовал фактор внезапности...
В течение следующего часа я узнал много нового о Нельсоне. Я также много узнал о Мальборо, плане Шлиффена, обоих Мольтке, Фоше и Ганнибале.
В общем, получилась не совсем та прогулка, которую я планировал.
Уже спустились сумерки, когда мы добрались до Шау-парка. Перед отелем стоял "аванти" Джи Би, и белый автомобиль Уитмора, так что я понял, что должен позвонить в номер "С".
Дверь открыл Луис. Он начал было мне улыбаться, но потом увидел то, что было за моим плечом, и впал в состояние шока. Мне было приятно видеть, что такое может случиться и с профессионалом.
Однако он быстро пришел в себя и сделал такой элегантный жест, который сразу продемонстрировал, что я выпал из его поля зрения.
– Сеньорита Хименес? Меня зовут Луис Монтеррей. Я знал вашего отца. Могу я выразить вам свое соболезнование по поводу смерти брата? Мне следовало бы носить траур... – он был еще в той одежде, в которой только что снимался, в безвкусной разорванной и грязной рубашке с кружевами, – но актер должен носить траур в своем сердце. Именно так я и делаю. Но вы должно быть устали, пожалуйста... – Я неожиданно остался в дверях один.
Да, все правильно, он действительно был профессионалом.
Я вытащил багаж из машины, чтобы отпустить шофера, которому предстояло отправиться по другим делам компании, двинулся в номер "С". И попал прямо на мушку.
Я тотчас узнал одно из тех курковых ружей, что использовали во время съемок переправы через реку; лицо за курками тоже показалось мне смутно знакомым.
– Документы, как я полагаю? – спросил я.
– Можешь выметаться – и побыстрее. – Лицо оставалось мрачным и жестким. – А теперь скажи, кто ты такой и почему ты здесь появился.
Из-за поворота коридора вышла Джи Би.
– Все в порядке, Даг. Это один из наших.
Ружье опустилось на пол, как мне показалось, с некоторым разочарованием.
– После смерти Диего, – объяснила Джи Би, – босс принял некоторые меры предосторожности. Он получил разрешение на настоящие боеприпасы на тот случай, если отправится охотиться на аллигаторов на Черной реке. Проходи.
Я внес багаж в дверь и повернулся к человеку, которого звали Дагом.
– У тебя не очень хорошая позиция: при падающем сзади свете я мог оказаться Санта Клаусом или Фиделем Кастро. В любом случае, ты мог ошибиться.
– Только в том случае, если бы ты оказался Санта Клаусом, – спокойно возразил он.
В гостиной, окна которой выходили на внутренний дворик и на пляж, Уитмор предложил мисс Хименес выпить, но она сказала, что предпочла бы сначала умыться и причесаться. Джи Би провела ее в спальню.
Уитмор махнул мне рукой, а сам растянулся на диване.
– Налейте себе выпить, приятель.
По комнате в беспорядке были разбросаны бутылки, стаканы, грязные тарелки – было совершенно очевидно, что они только что кончили обедать – и желтые страницы сценариев. Я изучающе огляделся вокруг.
– Черт возьми, – задумчиво протянул Уитмор, – вы привезли кусок роскошной задницы.
Луис беспокойно поморщился.
Уитмор усмехнулся, взглянув на него.
– Если вы, приятель, собираетесь скакать без лошади, то я не буду с вами соревноваться.
– Вы просто деревенщина, гринго.
Уитмор усмехнулся еще шире. Потом повернулся ко мне.
– Как дела с самолетом?
Луис покачал головой.
– Такая девушка входит в дом, а мужики предпочитают говорить о самолетах.
– Я уже сказал, что о ней думаю, и вам это, кажется, не понравилось.
Вернулась Джи Би.
