— А я? — С некоторым запозданием поинтересовался паракот, но вместо ответа получил лишь порцию ласки. И хотя большинство его сородичей обитало именно на Ио, попробуй отыщи его родителя среди сотен одинаковых самцов!
Гагарин промолчал. Он больше никому не сказал о возникших подозрениях, только изредка посматривал на каргомастера. Слишком легко они обнаружили пропавшую экспедицию. Только прилетели, и нате вам: добро пожаловать! Даже место для посадки указали. Таких подарков судьба межпланетника обычно не подбрасывает — это капитан давно усвоил. Поэтому нет смысла идти на посадку по маяку, который пищит сейчас в оранжевых джунглях Безумной луны. Сесть нужно в сторонке, а туда, куда самозваных спасателей так настойчиво зазывают, прогуляться пешочком. И ограниченной компанией.
По окончании совещания капитан объявил, что вскоре начнется посадка, перед коей будет примерно с полчаса небольшой тяги, во время которой можно будет перевести дух и привести себя в порядок. После чего, не слушая возмущенных реплик женской половины команды, обратился к Рокстону:
— Милорд, мне нужно с вами поговорить.
Они уплыли в рубку, где Гагарин продолжил:
— Помните наш разговор о возможных опасностях?
— Разумеется, князь, — откликнулся лорд, — но почему вы об этом заговорили? По-моему, все складывается на редкость удачно…
— В том и дело, что на редкость… — вздохнул капитан. — Безумная луна на редкость негостеприимный мир. Никаких представителей власти здесь отродясь не было. Вольные же старатели — публика особая. К ним спиной лучше не поворачиваться. Мы не знаем, что там на самом деле произошло, так что будет надежнее, если…
— Я понял вас, князь, — произнес Рокстон. — Мой револьвер всегда при мне.
— И еще… Будет лучше, если дамы и мальчик останутся на корабле. Подвергать их жизнь опасности…
— Это само собой. Наружу пойдем мы с вами. Пожалуй, возьмем и Юджина. Надеюсь, он уже оправился от своего… гм, ранения…
— А ваш слуга? — спросил Гагарин. — Похоже, он человек вполне надежный…
— Именно поэтому я хотел бы оставить Билла на борту.
— Понимаю вас…
— Неплохо было бы взять с собой и мистера Голда, — предложил британец.
Гагарин задумался. Что лучше — оставить каргомастера на борту или взять с собой? Если подозрения хоть отчасти справедливы, в решающий момент Оливер может нанести удар. И точно так же может натворить дел на «Феллигане», воспользовавшись их с лордом отсутствием.
— Согласен, — наконец сказал он.
— Итак, четверо мужчин отправятся на разведку, трое — останутся на борту, — подытожил Рокстон, как не раз проделывал это на заседаниях верхней палаты британского парламента.
— Четверо, ваша светлость, — поправил его князь, к политическим ритуалам непричастный.
— Кто же четвертый?
— Мистер Майкл Сандерс, — ответил Гагарин. — Если бы вы видели, как он дрался с собаками-мутантами в подземельях Меркурия!
— Поправка принимается, — отозвался лорд с улыбкой.
— В таком случае, милорд, остается донести наше решение до пассажиров и экипажа. Объяснение с мальчиком и дамами прошу вас принять на себя. Вас они послушают намного охотнее.
— Не сомневаюсь.
Они расстались, словно заговорщики, обменявшись многозначительным рукопожатием. После чего, как и положено, лорд с достоинством удалился, а вместо него в рубке опять объявился Левшин. Капитан наскоро передал ему разговор с Рокстоном и отдал приказ:
— Когда сядем, Федор Степаныч, держи циклотроны горячими… Если мы не вернемся к условленному времени, не вздумай нас разыскивать. Жди ровно сутки. Ежели по прошествии оных мы не появимся или паче того — корабль подвергнется нападению, стартуй немедленно, выводи суденышко на орбиту и давай в эфир СОС. Я договорился в Порт-Анубисе, чтобы внимательно слушали. Как понял?
Левшин вздохнул.
— Понял я тебя правильно, Георгий Михалыч, — проговорил он. — Только вы, пожалуйста, возвращайтесь…
В отличие от голубой Земли, красноватого Марса или аквамаринового Ганимеда господствующими цветами Безумной луны были серый и желтый. Пассажиры «Феллигана» прильнули к иллюминаторам, всматриваясь в затянутые облаками вулканического пепла и дыма просторы. Черных гор на Ио и впрямь оказалось предостаточно, а вот красных джунглей разглядеть не удавалось — лишь сравнительно узкие полоски оранжевого в межгорных котловинах. В гостиной разразился спор: где среди этих довольно безрадостных ландшафтов могут томиться в ожидании спасения профессор и его люди? Всем хотелось знать мнение капитана, но капитан был занят.
Гагарину и в самом деле было не до рассуждений и созерцания здешних блеклых красот. Благодаря пеленгу он точно знал, где их ждут. Почти на самой линии терминатора. Как раз там капитан садиться и не думал. Он выбирал место не слишком близкое, но и не слишком удаленное от терминатора, с таким расчетом, чтобы до точки пеленга можно было добраться часа за три. И столько же оставить на возвращение, чтобы обернуться до захода Солнца.
На седьмом витке место посадки было определено. Князь объявил пассажирам и экипажу о необходимости зашнуроваться. На исходе восьмого витка «Феллиган» вошел в атмосферу. Воздушная оболочка Ио мелкая, но чрезвычайно плотная, и входить в нее нужно весьма осторожно. Ураганные вихри немедленно подхватили яхту. Началась немилосердная болтанка. Гагарин стиснул рычаги управления килевыми дюзами, гася колебания точными выхлопами. Несмотря на атмосферное буйство, корабль не покидал избранного квадрата, подходя к цели по плавной кривой.
До места посадки оставалось уже меньше двух километров, когда неподалеку выплеснул столб огня и дыма вулкан. Мгновенно родился раскаленный вихрь. Он налетел на снижающуюся яхту, когда она была почти у самой поверхности. Рывок был такой силы, что «Феллиган» едва не опрокинулся, но капитан оставался начеку. Он приподнял корабль на несколько сотен метров, а потом бросил его вниз, затормозив за мгновение до соприкосновения со спекшимся грунтом плато. Еще несколько секунд Гагарин выжидал, проверяя, устойчив ли корабль, а потом объявил долгожданное:
— На грунте! — И добавил уже только для одного Левшина: — Действуем, как условились.
— Понял, — отозвался механик-двигателист.
— Итак, что у нас тут… — Гагарин поднялся из кресла и приник к иллюминатору, чтобы получше осмотреться.
В пределах прямой видимости были лишь камни да невысокие скалы. Ничего интересного.
— Я в стороне от маячка сел, — сказал князь. — Судя по сигналам, он в пятнадцати километрах отсюда, у самой кромки зарослей.
