Лайя терпеливо ждала, пока он примет решение, перебирая складки платья. Черное одеяние из мягкой замши выгодно облегало тело, подчеркивая его женственность. Ведьма не была красавицей, да и вряд ли ульцескор мог заинтересоваться ею в этом аспекте. Но Летиция ди Рейз сбежала, его сердце болело, как болит у любого отвергнутого мужчины, и малейший проблеск желания в его глазах мог заставить Лайю сбросить все, что на ней было. Зачем думать дважды? Он был соперником — тем, кого следовало покорить. Ни один способ не считался нечестным в этой борьбе.
— Мир охвачен хаосом, — наконец произнес Ланн. — Подходящее ли это время?
— Самое что ни на есть подходящее. Это как нельзя лучше послужит нашей общей цели.
— Твоей, — уточнил ульцескор.
Лайя-Элейна усмехнулась.
— Так тебя это ничуть не интересует?
— Я этого не говорил. — Ланн помедлил. — Стоит ли мне мстить за убийство отца, которого я никогда не видел? Должен ли я восстановить справедливость? Я не знаю. Скажи мне, он плохой правитель? Мой дядя?
— В некотором роде, — кивнула Лайя. — Он глуп, распутен, жаден и жесток, а кроме всего прочего, еще и еретик. Он не чтит Богиню. Он занял трон силой, и он не легитимный король. — Ульцескор, запрокинув голову, смотрел в потолок. Она без труда угадала ход его мыслей. — Разве принцу крови пристало бегать за девчонкой? Не говоря уж о том, что она всего лишь подросток. Летиция ди Рейз сделала свой выбор. Сделай и ты.
Вопреки опасениям Черной Вдовы, Ланн не пришел в ярость. Уголок его рта едва заметно дернулся, но он ничего не сказал. В глубине души ульцескор признавал правоту Вираго, пусть от этого ему не становилось менее тоскливо.
— Но вы ищете ее?
— Конечно, Ланн. Как может быть иначе?
Лайя-Элейна не кривила душой. Поговорив с Анцелем, она убедила его предоставить в ее распоряжение отряд из четырех экзалторов и дала им соответствующие указания. Ведьмам запрещалось собираться в ковены и обучать друг друга, но они все равно этим занимались. Гильдия держала ситуацию под контролем: расположение всех подобных школ было известно узкому кругу людей. К этим 'преступникам' относились снисходительно, так как они не представляли большой опасности, а темное искусство, которое они практиковали, отличалось узкой специализацией и нередко оказывалось полезным. Достаточно было предложить ведьме ковена амнистию и позволить ей присоединиться к своим гильдейским сестрам, и она без лишних колебаний использовала свою силу на благо общего дела.
— Как тебя зовут по-настоящему? — спросил Ланн.
— Никак. — Черная Вдова наполнила два серебряных кубка вином и подтолкнула один к ульцескору. Он взял его в руки, повертел, разглядывая витиеватые узоры на металле. — Тебя нарекли карцы, и ты носил это имя. Но никто не называл меня, в этом не было необходимости. Я была вещью. Люди в своей массе зовутся людьми. Этого хватало.
Ланн вынудил ее нырнуть в омут воспоминаний, задав этот вопрос. Других подобная бесцеремонность могла разгневать, но ничто не дрогнуло в душе ведьмы. С тех пор утекло много песка. Боль, горечь, обреченность, томящая пустота внутри — все это было давно отброшено и забыто.
— Что случилось с твоей рукой?
— Ее забрал Паук. — Она холодно улыбнулась. — Я родилась увечной, ульцескор.
— Моя мать жива?
— Хочешь увидеться с ней?
Ланн пригубил из кубка.
— Я не уверен.
— Ты можешь освободить ее. Если пожелаешь.
Повисло долгое молчание. Одним залпом Ланн осушил кубок.
— Она не узнает меня, — хрипло произнес он.
Лайя поводила пальцем по закругленному краю чаши. Вино было кроваво-красным и притягивало взгляд. Смерть, власть и колдовство — вот что символизировал этот цвет.
— Ты удивительно сентиментален по отношению к любимым женщинам.
— Любимым? — Он издал короткий смешок. — У меня не осталось никаких воспоминаний о матери. Как я могу ее любить?
— Кровь не вода, — заметила Лайя.
— Это всего лишь слова. — Ланн откинулся в кресле, закрыв глаза. Несколько минут они провели в тишине. — И каков наш план?
— Тебе нужно найти одного влиятельного человека, который поддерживал твоего отца. После смены власти он впал в немилость и был удален от двора, но потом король передумал, так как на тот момент остро нуждался в честных, надежных людях. Впоследствии монарх, убедившись в его верности, пожаловал земли своему вассалу и даже освободил его от налогов. — Лайя-Элейна замолчала, внимательно поглядев на ульцескора. Ланн сидел в прежней позе, его пальцы выстукивали на подлокотниках какой-то мотив, а губы беззвучно двигались. Вираго приходилось лишь надеяться, что ее слушают. — Но я абсолютно уверена, что лорд Замка Бледных Вод способен на измену. Его просто нужно подтолкнуть к верному решению. Его дочь, Дейдре Келлер, приходится матерью одному из бастардов короля, и он от этого явно не в восторге. Король не намерен на ней жениться, как и на всех предыдущих фаворитках. На ней женишься ты.
Ланн открыл глаза и уставился на ведьму.
— Что?
— Это путь малой крови, — отчетливо произнесла Лайя. — Так или иначе нам придется применить силу. Ты законный наследник, но двадцать семь лет тебя считали мертвым.
— Я не собираюсь ни на ком жениться.
Черная Вдова снова наполнила кубки и стала пить вино маленькими глотками, наслаждаясь его вкусом. Первым ее побуждением было поинтересоваться: 'Ты что, ребенок?' — словно Ланн не понимал, насколько глупо себя ведет.
— Тебе не обязательно приходить к ней каждую ночь. Одного раза в несколько месяцев будет достаточно. — Ульцескор угрюмо молчал. Возможно, Лайя выбрала не лучшее время, чтобы сообщить ему об этом. — А как ты себе это представлял? Хочешь обезглавить всех придворных? Войти в историю как кровавый король?
— Я не изменю свое мнение, что бы ты ни говорила.
Лайе пришла в голову мстительная мысль: пригрозить упрямцу, что она отзовет экзалторов, отправленных на поиски беглянки. Мгновение спустя она отбросила эту идею. Лучше найти эту девчонку, заковать в цепи и бросить к его ногам. Интересно, обрадуется ли Летиция подобному обращению? Ведьма с трудом сдержала улыбку. Когда госпожа ди Рейз очнулась от долгого сна, она из лучших побуждений рассказала неопытной девочке, как избежать нежелательной беременности и избавиться от плода. При этом Летиция краснела и строила гримасы, словно ей было семь лет, а не шестнадцать. Сама Лайя никогда не пользовалась этими способами. У нее еще не было мужчины. Женщины, впрочем, тоже: они со Сканлой были довольно близки, но их отношения всегда оставались чисто платоническими.
— Как он узнает, что я не лгу? Этот лорд? У меня нет никаких доказательств.
— На этот счет можешь не волноваться. Вы с отцом похожи как две капли воды. По этой же причине постарайся не попадаться на глаза никому из старой знати.
Ланн вспомнил, как Анцель показывал ему портрет действующего короля, и его руки сами собой сжались в кулаки. Мастер, его бывший наставник, прогнал его прочь. Была ли виной тому дерзость, проявленная ульцескором по отношению к верхам Гильдии, или что-то иное — он не знал.
— И на какую помощь я могу рассчитывать с твоей стороны?
Лайя-Элейна ждала этого вопроса. Она гордо выпрямилась в кресле, ее глаза сверкнули.
— Я напишу Логану Келлеру письмо и заверю его гильдейской печатью, дабы тебе не пришлось много говорить. Тебе нужно будет просто передать его лорду. И, конечно, я дам тебе ведьму.
— Если мне позволено выбирать…
— Нет, — перебила его Черная Вдова. — Маленькая чертовка останется в Гильдии — там, где я могу за ней наблюдать. Шайна чересчур импульсивна, от нее можно ожидать чего угодно. Разве она уже недостаточно натворила? Но будь спокоен, Ланн. Я не собираюсь размениваться по мелочам. Твоя спутница ни в чем не уступает Шайне, и она одна стоит целой армии.
— Мне не дает покоя одна мысль, — медленно произнес ульцескор, скользя взглядом по ее узкому, вытянутому лицу: миндалевидным глазам цвета стали, тонкому носу, высоким скулам и бледным, чуть впалым щекам, на которых никогда не расцветет румянец, красиво очерченному, но излишне яркому и маленькому рту. У ведьмы были красноватые белки, что, скорее всего, являлось результатом хронического недосыпания, но могло быть и признаком какой-нибудь болезни. Все это в сочетании с острым подбородком придавало ей определенное сходство с круксой, женщиной-насекомым. Не зря Лайю-Элейну нарекли Черной Вдовой, подумал Ланн. — Зачем я тебе нужен? Ты могла бы сама узурпировать власть.
