— Какой хлеб? Первый час ночи.
— У них вроде бы хлеб кончился.
— Это она тебя послала?
— Ты не понял? Я сама попросилась. Сказала, что виновата, не углядела. И пошла. Здесь у Рижского вокзала и ночью все продают. Мне надо тебе сказать что-то очень важное. — Настя перешла на заговорщицкий шепот: — Усатый звонил. Я первая взяла трубку, а потом она в своей комнате. Я весь их разговор слышала.
— Ты что делаешь? Я просил, чтоб без меня ничего не выдумывать. Это очень опасно.
— Спокойно. Елагина ничего не заметила. Я даже старалась не дышать. Но слушай. Завтра утром усатый идет на важную встречу с какой-то Мамедовой или Нуриевой. Я не успела запомнить.
— Ну и Что?
— Усатый чего-то боится. Он просил Евгению сообщить об этой встрече Борису Петровичу. Для подстраховки. Она потом звонила ему, но я плохо слышала.
— Настя! — Олег сам удивился, что говорит это спокойным тоном строгого наставника. — Больше никакой самодеятельности. Предупреждаю тебя в последний раз. Я буду вынужден применить крайнюю меру.
— Разлюбишь, что ли?
— Это я не смогу. Я просто заберу тебя к себе.
— Я согласна! Но потом. Завтра мы с тобой за усатым должны проследить. Я запомнила адрес, куда он пойдет. Жду тебя в девять тридцать на Сухаревке у церкви. Все, целую!
В трубке раздались гудки отбоя.
Олег не ожидал от Насти такого напора, такой самостоятельности и такой бесшабашности.
Впрочем, она права. Завтра надо посмотреть за Лобачевым. А там решать по обстоятельствам. Или задержать его, или проследить до его дома.
И обязательно надо выяснить, к кому он направляется с такими предосторожностями. Наверняка это его очередная жертва!
Настя даже адрес не назвала. Только восточную фамилию — Мамедова или Нуриева.
Олег вдруг замер: а вдруг это Галаева, вдруг Лобачев обнаружил квартиру в Воскресенском и назавтра готовит убийство?
Настю уже не спросишь. Звонить в час ночи на квартиру Елагиной Олег не решился.
Но наверняка Настя назначила время встречи с запасом. Олег должен успеть. Он просто не может не успеть.
Остаток ночи Олег не спал. Он думал. И не о Лобачеве и Елагиной. И не о завтрашнем деле.
Крылов мечтал о Насте, которая произнесла, что целует его. Теперь она почти его невеста.
Он представил, что эта девушка всю жизнь будет рядом с ним, всю жизнь будет задавать массу наивных вопросов, всю жизнь будет мелькать перед его глазами.
Вот когда Крылов размышлял так о других знакомых девушках, он ощущал себя неуютно, тревожно и неприятно. Он не хотел этого.
А думая про Анастасию, он чувствовал желание, восторг и приятное душевное волнение. Он хотел, чтоб она была рядом каждую минуту. Сейчас и навсегда.
Олег даже прошептал, что очень любит Настю.
И это была правда, только правда и ничего, кроме правды.
Первым в квартиру Назимовой вошел Саша Караваев.
Он галантно раскланялся и принял с я быстро, но методично осматривать комнаты, кладовки, шкафы. Все закутки, где Роза Сабировна могла спрятать нежелательных свидетелей будущей беседы.
Назимова спокойно стояла в коридоре и наблюдала за действиями бесцеремонного гостя. Она видела этого парня раньше, когда посещала «прокурорский» кабинет Лобачева.
Сегодня она готовилась к каким-нибудь проверочным действиям с их стороны. Без тени удивления или испуга Роза ждала завершения этого молниеносного обыска.
Через пять минут Александр опять появился перед Назимовой и склонил голову:
— Простите, Роза Сабировна. Служба у нас такая. Собачья работа! Очень не хотелось бы нарваться на сюрпризы с вашей стороны. Вот и приходится действовать так нахально.
Он вернулся в большую комнату и, открыв балконную дверь, несколько раз взмахнул рукой. Убедившись, что сигнал принят, он запер балкон и разместился на диване в окружении огромных плюшевых собак.
— Роза Сабировна, не сочтите за труд встретить шефа. Он поднимется через пару минут.
Действительно, через три минуты в комнату вошел Лобачев.
И Назимова начала вести себя как радушная хозяйка. Она что-то оживленно щебетала, совершенно не обращая внимания на развалившегося на диване Александра.
Лобачев заметил это и улыбнулся. Он решил удалить Караваева.
— Ты, брат, погуляй внизу. Осмотрись на всякий случай. Я здесь буду не очень долго. У нас тут интимная беседа намечается.
После ухода Караваева Роза Сабировна сразу стала серьезной.
Указав жестом на круглый стол в центре комнаты, она взяла инициативу на себя и приступила к переговорам:
— Начнем деловую часть. Садитесь, уважаемый…
— Николай Николаевич. Можно просто Николай.
— Садитесь, Николай. Я готова сегодня же решить все наши вопросы, но мне нужны гарантии.
— И мне они нужны, милая Роза. Прежде всего, вы можете доказать, что необходимая сумма у вас есть?
— Хорошо, смотрите.
Назимова встала и, подойдя к стене, резким движением сбросила на диван огромную картину.
При этом обнажилась дверь японского сейфа, глубоко вмурованного в старую кирпичную кладку.
Это хитрое устройство не имело замочной скважины. Сейф открывался каким-то кодом и без ключа.
В правом верхнем углу находилась панель с маленьким дисплеем, очень похожая на встроенный калькулятор. А в центре имелась поворотная рукоятка с множеством делений.
Лобачев даже не пытался запомнить все манипуляции, которые производила Назимова. Кроме того, стоя перед сейфом, она, естественно, закрывала собой большую часть обзора.
Открыв сейф, Назимова повернулась и, театральным жестом указав на содержимое, вопросительно взглянула на Лобачева. Тот привстал и кивнул, подтверждая, что видит кучу денег.
— Роза! Я почти удовлетворен. Но можно ли мне поближе взглянуть на одну пачку? Скажем, третью сверху в правой стопке.
Назимова вытащила требуемую пачку. Это сто штук стодолларовых бумажек. И все они новенькие в стандартной банковской упаковке.
Она бросила пачку на стол перед Лобачевым. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы определить, что это не «кукла» и не фальшивка. Баксы приятно хрустели, и от них исходил особый аромат. Его ни с чем не спутаешь.
Назимова оставила сейф открытым и вновь заняла свое место за столом переговоров.
— А теперь, Николай, я хочу получить гарантии. И не предлагайте мне ксерокопии протоколов. Я сама могу всякую туфту изготовить.
— Понятно, Роза. Не извольте беспокоиться.
Лобачев открыл кейс и вытащил две пластиковые папочки. По документам было видно, что они Недавно подшиты в дело.
