Я обернулась, чтобы посмотреть, не заснул ли он. Нет. Денис внимательно следил за моим творчеством.
— Ася, — после паузы серьезно сказал он, и даже следа насмешки не было в его тоне, — пожалуйста, расскажи мне всё.
Наверное, он не слушал. В какой-то момент ему стало скучно, и он погрузился в свои мысли. Наверное, ему комфортно размышлять под звуки моего голоса. Ну что ж. Я нашла в толще породы, из чего можно сделать украшения на стенах и потолке — золотисто-коричневые жилки — и стала вытягивать их к поверхности стены. Когда процесс был запущен, я начала рассказывать снова, уже с подробностями, которые сама почти успела забыть. Когда-то я пыталась вести дневник, считая, что вспоминать и анализировать события полезно — так в голове соблюдается хоть относительный порядок, но последний мой дневник утонул с «Монт Розой», а завести другой я не успела. Жизнь на Острове оказалась настолько насыщенной событиями, что описывать их не хватало времени.
Я поняла, что Денис меня слушает, уже в конце, когда уточнила, что пуля вошла мне в спину.
— Мишень там у тебя нарисована, что ли? — удивленно пробормотал он, и я не сразу уловила, что он имеет в виду тот случай, когда в меня после боя у замка метнула стилет его знакомая. Тогда он схватил нож налету, и я не пострадала. Что ж, у Женьки не было шансов поймать пулю… — Интересно, такое еще повторится, или уже все? Кстати, ты не знаешь, как на Острове стало известно мое прозвище Бес?
Из общего потока воспоминаний я легко извлекла Валино сообщение о том, что сцену того боя Королева показала ребятам в зале пульта во время дежурства. Денис успокоился.
— У тебя теперь тоже есть прозвище, — флегматично известил он. — Принцесса!
Мои уши стали горячими.
— Ну да, и Герман так меня назвал, когда пришел проведать. Вот стыдоба…
Денис засмеялся:
— Стесняться нечего. Все, кто видел тебя летящей на драконе, считают, что ты — совершенство. Дальше что было?
Я рассказала про неожиданный визит Капитана-Командора и про то, как Герман долечил мою рану наложением рук.
— Он на это не способен, — пренебрежительно отмахнулся Денис. — Рану залечила ты сама, но с помощью его энергии. Есть у него такая особенность… сыпать искры в твоем присутствии.
— Да? — искренне растерялась я. Меня удивил тон Дениса — о Германе он говорил с той окраской, с которой я про него думала — с раздражением и даже злостью. С обидой, что ли? Во всяком случае, корить меня за то, что я «все время ухожу от Германа» он не собирается. — Значит, ты видишь?
Он поморщился, словно ему на язык попало что-то очень кислое.
— Ты точно ни в чем не виновата. И достойно выглядишь. Хотя, в глазах всех окружающих, кроме меня и, пожалуй, Капитана-Командора, это ты морочишь Герману голову. Хочешь, я с ним побеседую?
От такого предложения поток моей творческой энергии резко иссяк. Да я уже и закончила.
— Нет, спасибо, Денис, я сама. Не волнуйся за меня, я привыкла. Я выброшу его из головы.
И опять что-то странное промелькнуло в его глазах — словно мое, вполне здравое, решение он не одобрял. Я вспомнила слова Юры — те, в которые он вложил слишком много неизвестного мне смысла: «как неразумно… лишать себя этого». Похоже, что Денису смысл сказанного Юрой ясен.
— Теперь ты рассказывай, — решительно потребовала я.
Лицо Дениса, и без того не безмятежное, резко помрачнело.
— Нечего рассказывать. Поверь, в сравнении с твоей историей — просто нечего.
Это меня задело. Он что, считает меня маленькой и глупой, вроде как не способной понять его сложные переживания?
Он заметил, что я обиделась, и вздохнул.
— Я дурак, — вдруг признался Денис. — Я слишком долго пробыл в другом мире и врос в него. Кроме того, тот мир очень похож на наш, это наш и есть, но пятнадцать лет назад, поэтому я стал воспринимать его как настоящий.
Он откинулся на лежанке и, заложив здоровую руку за голову, уставился в потолок.
— Мне там повезло с друзьями, — после паузы продолжил он. — Знаешь, впервые за долгое время встретились люди, с которыми было очень хорошо. Все понятно, все приятно, и каждый миг рядом — событие с огромным содержанием. Там была девушка, каких мало, и она стала мне очень дорога. Я боялся ее потерять. Она была старше меня, и я понял, что не имею возраста. Мне не пятнадцать, как и тебе не тринадцать. Нам века. Мы впитываем опыт всего человечества, проживая множество жизней. Я это понял, но еще почему-то вообразил, что здесь, на Острове, мы заигрались в игрушки, а там — реальность. Мои друзья пытались «организовать бизнес», зарабатывать деньги, как им хотелось, и ни от кого не зависеть, они настолько были пропитаны этой целью, что и я поверил: это — главное, только ради этого и следует жить. Что в современном обществе обязательно нужно занять такое место, чтобы было видно издалека, чтобы все уважали и считались, а тот, кто так не думает — ничего не стоит. Их всех убили. И меня потрясло, как они умирали. Я смог лишь отомстить.
Вот так «нечего рассказывать»… Пережив такое, он повзрослел лет на двадцать, и мне его уже не догнать. Ведь я ничего не могу сказать, не только, чтобы утешить, но и вообще ничего не могу сказать.
— Но я был не прав, — неожиданно подвел он итог, по-прежнему глядя вверх. — В глупые игры заигрались они — мои друзья и те, кто их убил. А здесь — настоящая жизнь. Без общества, денег и бизнеса. Полечишь меня?
Он поднял голову, с силой помотал ею в стороны и стал прежним.
Я села рядом с ним на пол и просунула ладонь в разрез штанов. Неглубокая рана стала быстро затягиваться. Денис тем временем разматывал повязку на левой руке.
Это просто. Гораздо проще, чем строить замок или выламывать куски породы из скалы. Это получается у меня всегда, и не важно, есть какая-нибудь энергия или нет, роль лекарства играет одно мое желание помочь. Лучше бы, конечно, промыть все это сначала, но за водой идти далеко. Так сойдет.
Твердые мышцы и восхитительная гладкая кожа заживали под моими пальцами.
— Обожаю смотреть, как ты это делаешь, — сказал Денис. Чтобы перетерпеть зуд, он покусывал губы.
Обожаю, когда мне такое говорят. Пусть даже не говорят, а думают. От этого у меня сразу поднимается настроение.
Когда ощущение шевеления прекратилось, я отняла ладонь. Денис в шутку подул на рубец.
— Разгладить? — спросила я.
— Пока не надо, — ответил он. — А я так смогу когда-нибудь?
— Попробуй! Это здорово.
Стемнело, и я подошла к окну. Далеко от Острова началась гроза. Молнии плясали над волнами, сшивая светящимися нитями облака и океан. На фоне заката картина была фантастической, она завораживала, единомоментно внушая священное почтение перед тем, у кого хватило ума такое придумать.
