— Кто там? — раздался за дверью молодой женский голос.
— Здравствуйте! Мне нужна Галя Мешкова.
— А вы кто?
— Я друг Сашки Самохина. Жарких моя фамилия.
— Ну и что вы хотели?
— Мне нужно с вами поговорить.
— Зачем?
— Не зачем, а о чем. Галина, я из уголовного розыска. Нам нужны ваши свидетельские показания.
— Какие еще показания?
— Гражданка Мешкова, вы хотите, чтобы мы вас повесткой вызвали?
Щелкнул замок, и металлическая дверь приоткрылась. Жарких увидел на пороге круглолицую розовощекую девушку в длинном халате из голубой блестящей ткани.
— Вы Галина Мешкова? — спросил старший лейтенант, показывая удостоверение.
— Ну, я. А что?
Девушка была с Жарких почти одного роста, а основные объемы ее фигуры он на глаз определил как 100—70—100. В этом вопросе он мог дать фору даже опытному портному.
К женщинам с пышными формами старший лейтенант не испытывал особого интереса. Ему больше всего нравились девушки с тугими мышцами и плоскими животами. Посохин называл их «футболистками».
— Приветик! — Жарких улыбнулся, чтобы немного разрядить обстановку. — Вы не против, если мы с вами поговорим об одном деле?
Девушка несколько раз окинула полицейского критическим взглядом с ног до головы. Она словно прикидывала, соглашаться на свидание с этим недомерком или нет.
— Проходите, — сказала она наконец, и, распахнув дверь, отступила в коридор.
— Спасибо!
— Тапки наденьте, — бросила она строго и указала на стоявшую в коридоре у стены обувь.
Пока Жарких переобувался в пляжные шлепанцы, девушка скрылась в одной из комнат. Старший лейтенант поспешил следом за ней.
Галина сидела на диване, закинув ногу на ногу, и смотрела на улицу через открытую балконную дверь. Ноги ее были прикрыты полами халата.
Жарких огляделся. Слева — советского производства, но сохранившая товарный вид мебельная стенка, под завязку набитая хрустальной посудой, прямо у окна — телевизор «Самсунг» с большим жидкокристаллическим экраном на стеклянной подставке, на полу, в тон шторам, веселенькой расцветки ковер. Стульев в комнате не было.
— Куда можно сесть?
— Садитесь на диван. Что там с нашим Сашкой случилось?
— С ним пока ничего не случилось. Скажите, вы вечером тридцатого мая катались с ним на лодке?
— Не помню. — Галина подняла глаза к потолку. — Тридцатого мая…
— Полторы недели назад это было. С вами еще Светлана Лавлинская…
— А, вспомнила. Ну, и что вам нужно?
Девушка посмотрела на Жарких так, что ему захотелось вызвать ее в отдел повесткой.
— В какое время вы в тот вечер подъехали к старому пляжу?
— В половине десятого, наверное.
— Вы точно помните?
— Ну, да.
— Сколько времени вы там находились?
— Минут десять.
— Вы кого-нибудь там видели?
— Тетка какая-то там была и мужик еще.
— Опишите их.
— Тетке лет сорок пять, в белом коротком халате с поясом, крашеная блондинка. Очки на ней клевые были. Здоровенная такая бабища. Мужик тоже высокий. Одет был в черную рубашку и черные джинсы. Симпатичный, веселый.
— Самохин его как-нибудь называл?
— Сейчас… Стасик, по-моему.
— Может, Стас?
— Какая разница?
— Вы кого-нибудь из них с собой забирали?
— Да. С нами Стас этот поехал.
Жарких достал телефон и показал девушке фотографию Стасова.
— Вы этого мужчину знаете?
— Это он тогда на пляже был. Мы его и забирали. А он что натворил?
— Пока не знаем. Посмотрите, какая из женщин была тогда на пляже со Стасовым?
Старший лейтенант, положив телефон в правый нагрудный карман рубашки, вытащил из левого семейный снимок Квасовых.
— Смотрите внимательно.
Галина слегка прищурилась.
— Та, что старше была на пляже. А рядом с ней кто?
Жарких засунул снимок в карман.
— Посторонние лица. Или вы из них кого-то знаете?
— Нет. Просто интересно.
— И где вы этого мужчину высадили потом?
— На нефтебазе.
— Время не вспомните?
— Когда высадили? Десять уже было. Или около того.
— Уже темнело?
— Да, почти стемнело. Сейчас же где-то в начале одиннадцатого становится темно. Вернее, тогда. Сейчас еще позже.
— А та высокая женщина точно осталась на пляже?
— Лошадь эта? Да, она там осталась. Когда мы уезжали, она так на нас посмотрела.
— Как?
— Ну, у нее рожа такая недовольная была.
— Больше на пляже в тот вечер вы никого не видели?
— Не знаю. Вроде нет.
— А почему вроде?
— Ну-у… Мне показалось, что кто-то из кустов за нами подглядывал.
— Показалось?
— Я не знаю. Может, никто и не подглядывал. Ощущение такое было. Я всегда чувствую, когда мужики на меня пялятся.
— Может, это Стас на вас пялился?
— Он на Светку пялился.
— Значит, вам показалось, что какой-то мужчина наблюдал за вами в тот момент?
— Что вы привязались? Да! Мне так показалось!
— Павел, я сейчас подойду! — увидев входящего в кафе Посохина, крикнул Манукян. — Подожди чуть-чуть. С экономикой только разберусь немножко.
Хозяин «Магистрали» снова склонился над толстой тетрадью, разложенной на стойке бара.
Майор сел за столик и осмотрелся. Посетителей было немного, но у них у всех был заказан знаменитый и недешевый манукяновский шашлык. Запах жаренного на углях мяса кружил голову. Посохин сглотнул набежавшую слюну.
Манукян закрыл наконец тетрадь и сунул ее под стойку. Подойдя к майору, он протянул крепкую волосатую руку.
— Здравствуй, Павел! Что тебе принести? Что будешь кушать?
Привстав, Посохин поздоровался со старым приятелем и помотал головой.
— Ничего. Надо поговорить.
— Со мной?
— С тобой. Кристину позови, пусть за стойкой похозяйничает.
— Серьезно говорить будем?
— Серьезней не бывает.
— Подожди немножко.
Манукян отправился в подсобку, и вскоре в зале появилась Кристина. Она помахала Посохину рукой и встала за стойку бара. Хозяин «Магистрали» снова подошел к майору и опустился напротив него на стул.
— Какое дело у тебя ко мне? Не стесняйся, говори напрямик.
— Разговор предстоит неприятный, Карен. И для тебя, и для меня.
— Тем более обойдемся без фиглей-миглей. Мы же с тобой не женщины, чтобы ходить вокруг да около.
— Отлично! — Посохин, не мигая, смотрел на Карена. — У тебя были намерения приобрести участок земли в сквере возле Центрального пляжа?
